– Ну да! Я себе не враг.
Лавров внезапно поймал на себе пристальный изучающий взгляд. Это господин Туровский бесцеремонно уставился на него. Вот еще, не было печали!
Между тем презентабельный господин позвал администратора. Орешкин вскочил и на полусогнутых кинулся к соседнему столику. Они с Туровским перебросились парой фраз, после чего Славик вернулся с бутылкой коньяка в руках.
– Это от Туровского, – выдохнул он, смахивая испарину со лба. – Он хочет познакомиться с тобой.
– А я не хочу, – отрезал Лавров.
– Ты рехнулся! – опешил администратор. – Это не обсуждается. Не будь идиотом, Рома, – нервно зашептал он. – Не подставляй меня! Мы же друзья, как-никак.
– Ладно, черт с тобой… зови его сюда.
– Сюда? К нам?
Но Туровский уже уловил суть дела, поднялся с места и махнул администратору рукой. Свободен, мол…
Лавров после вчерашнего отказался пить, и важный господин понимающе кивнул. Он и сам не был сторонником возлияний по любому поводу.
– Нет так нет. Я, собственно, намерен поблагодарить тебя за дочь. Ты не оставил ее одну на дороге. Она не могла мне дозвониться, и бог знает, сколько бы ей пришлось ждать помощи. Я твой должник.
– Пустяки.
– Меня зовут Борис Евгеньевич, – запоздало сообщил Туровский.
– А меня вам уже, вероятно, представили, – усмехнулся Роман.
– Ты прав…
Туровский выглядел уставшим и обеспокоенным. Взгляд острый, но под глазами мешки, седина в коротких темных волосах. Фигура немного оплывшая, грузная. Одет в кашемировую кофту поверх рубашки и спортивные брюки. На безымянном пальце – массивное обручальное кольцо.
– Считайте, что мы квиты, – сказал Лавров, кивая на бутылку с французским коньяком.
Туровский посмотрел на нетронутые закуски.
– Я перебил тебе аппетит?
– У меня его и не было.
Генеральный директор Туровского, который пил кофе и исподволь наблюдал за боссом, чем-то напомнил бывшему начальнику охраны его шефа Колбина. Наверное, очками.
– Ты мне нравишься, – неожиданно признался Борис Евгеньевич. – Женат? Или холостякуешь?
– Предпочитаю свободу.
– Похвально.
– Рад, что угодил вам.
– Не ерничай, – склонил голову набок Туровский. – Мы ведь можем подружиться. Как тебе этот пансионат?
– Мило, уютно. Но в Альпах, без сомнения, сервис получше. И виды живописнее.
– Альпы, конечно, вне конкуренции, – вздохнул Борис Евгеньевич. – А я здесь отдыхаю. Из-за дочери. Она живет неподалеку, в имении «Дубрава». Не говорила?
– Нет.
– Она у меня скрытная, слова не вытянешь.
– Я заметил, – осторожно произнес Роман.
– Катерина – мой единственный ребенок. Наследница всего моего состояния. Мы с женой души в ней не чаем. У тебя есть дети?
– Пока не обзавелся.
Туровский машинально потянулся к салфетке и скомкал ее.
– Надеюсь, ты меня поймешь. Ради дочери я готов на все. Ее счастье – превыше моего. Зачем я живу, по-твоему? Зачем работаю на пределе сил? Чтобы Катенька ни в чем не нуждалась.
«К чему он клонит? – размышлял Лавров. – Неужели сватает?»
Это показалось ему настолько невероятным, что он улыбнулся своим фантазиям. Борис Евгеньевич принял его улыбку на свой счет.
– Тебе смешно, парень? А у меня душа болит!
– Простите.
Он не стал оправдываться, а Туровский смерил его оценивающим взглядом и остался доволен. Этот молодой мужчина как никто другой подходил для того, что он задумал.
– Оставим лирику, – сказал он. – У меня к тебе деловое предложение.
– Боюсь, я не смогу его принять.
– Не торопись, Роман, сначала выслушай.
– Я приехал на отдых.
– Что ж, будешь сочетать полезное с приятным, – улыбнулся Борис Евгеньевич. – И за это я тебе буду платить немалые деньги.
Официантка принесла на подносе мясо в горшочках и дымящиеся пельмени.
– Угощайтесь, – предложил Лавров своему визави, приоткрывая крышку глиняного горшочка. – М-мм! Пахнет чудесно. Надо есть, пока горячее.
– Ты ешь и слушай.
Роман так и поступил. Он вежливо кивнул и принялся за мясо, чтобы чем-нибудь занять рот и не наговорить Туровскому резкостей.
– Вкусно? – поинтересовался тот.
– Весьма. Попробуйте.
– Я сыт, – отказался Борис Евгеньевич. – В моем возрасте излишества противопоказаны. Вернемся к нашим баранам. Тебе понравилась моя дочь?
