«Привези я записи о новых расовых теориях, — подумал Олег, посмотрев на диктофоны, — меня в Москве не поймут. Не затем меня сюда отряжали, чтобы… В общем, надо срочно переключать внимание старика, иначе мы скоро либо «Хава нагила» дуэтом запоём, либо «Зиг хайль!» закричим. Ближе к телу, Аркадий Соломонович!»
— Из ваших рассуждений следует, что Мао — представитель избранной расы, не так ли? — будто невзначай заметил Казаченко.
Розенталь протяжно посмотрел на собеседника, глубоко вздохнул и с сожалением произнес:
— Я понимаю, Олег Юрьевич, у нас не так много времени, пора возвращаться к Мао… Помнится, я остановился на вопросе забора его «руды»… Так вот сначала нас преследовали трудности чисто технического порядка. Целых три дня мы потеряли, чтобы только обзавестись базовым материалом. И это при том, что все условия были созданы…
…Китайская делегация насчитывала более сотни членов. Её расчленили таким образом, чтобы Мао, Чжоу Эньлай и ещё три-четыре руководителя проживали отдельно от рядовых коммунистов на госдаче по Успенскому шоссе…
Огромный особняк, каждому — отдельная комната с туалетом и душем.
Поскольку было неизвестно, в каком из номеров поселится наш пациент, пришлось срочно устанавливать во всех туалетах унитазы специальной конструкции, где раковина разделена на два отсека. Передний служил мочезаборником, а в задний попадала «руда», предназначенная для исследований…
Всё собранное попадало не в канализацию, Боже упаси, — в специальные накопители, мочекалоприёмники… И что вы себе думаете? Чтобы эти азиаты пользовались унитазами по прямому назначению?! Ужас подумать, какое применение они им нашли! Они решили, что это — родники ключевой воды! Да-да, они оттуда пили!
— Ну уж, прямо так и пили…
— Да-да! Я вам больше скажу. Через день охрана доложила Лаврентию Павловичу, что все они не пользуются кроватями.
Китайцы попросту не знали, для чего они, эти двухспальные сооружения…
Мао, не раздеваясь, спал на прикроватном коврике, остальные — в платяных шкафах!
Через наших переводчиков-китайцев, коренных москвичей, удалось выяснить причину этих, мягко выражаясь, восточных шуточек.
Оказывается, всё руководство компартии Китая, скрываясь от властей, а потом воюя, всю свою сознательную жизнь провело в горах, в пещерах.
Стало ясно, почему они не имели представления об унитазах и кроватях. Да разве только это…
— Ну а спать в платяном шкафу?
— Это тоже имеет своё объяснение, Олег Юрьевич… Привыкнув жить в пещерах, они чувствовали себя в безопасности, только находясь в замкнутом пространстве, поэтому и забирались в шкафы. У медиков это называется агорафобией — боязнью открытого пространства.
Вы можете себе представить, чтобы ваш Горбачёв утолял жажду из унитаза, а на ночь устраивался в шифоньере, чтобы хорошенько выспаться перед заседанием Политбюро? Нет? Я тоже!
…Утром и вечером китайцы строем выходили во двор, приспускали портки, усаживались на корточки рядком или в круг — в зависимости от важности обсуждаемых политических вопросов — и оправлялись.
Конечно, охрана, получив строжайшее предписание, убирала после китайцев продукты распада обмена веществ, причем каждую горку — в отдельный бумажный пакет.
Потом уже другие вооружённые охранники доставляли их нам в лабораторию. Но попробуйте определить, где чья «руда»!
Пытались сначала использовать служебно-розыскных собак — след они не взяли… Что делать?! Время идёт, Сталин нервничает — ему вести переговоры с Мао, а он о китайце ничего не знает…
Через три дня Лаврентий Павлович доложил Хозяину, что в китайских традициях оправляться во дворе, а не пользоваться унитазом, поэтому-де взять кал Мао для исследований с целью создания его психологического портрета пока не представляется возможным.
На что Сталин ему ответил:
«Лаврентий, ты мне за жопу Мао ответишь головой. Своей. На улице такой мороз, а ты не можешь усадить китайцев на унитазы! Передай им, что международное коммунистическое движение не простит товарищу Сталину, если они отморозят себе задницы. И, вообще, куда девалось наше русское гостеприимство?!»
Переводчики посоветовали китайцам пользоваться туалетами. Разумеется, на указание Лаврентия Павловича они не ссылались, вы же понимаете, Олег Юрьевич, но об опасности обморожения седалищ упомянуть не забыли.
