— Да, Олег Юрьевич, к сожалению, что есть, то есть. И чванливость, и барская спесь, и снобизм. Сотрудники внешней разведки считают нас рабочим скотом, если не сказать, — быдлом. Себя же причисляют к элите. Да, мы, контрразведчики, — тягловые лошади. Трудяги. Они, разведчики, — «белые воротнички» Комитета. Аристократы. Такая ситуация сложилась не вчера, а ещё в брежневские времена, когда ПГУ превратилось в клуб «золотой молодёжи», членами которого в подавляющем большинстве были отпрыски высшей партноменклатуры. Но причины противостояния между Первым и Вторым главками, надо искать не в «сынках», а в разнице статуса и прав, которыми обладают разведчики и контрразведчики. Подчеркивая своё мнимое превосходство, сотрудники внешней разведки пытаются заглушить комплекс неполноценности, который постоянно испытывают перед нами, контрразведчиками. Вот этот комплекс и является первопричиной скрытого противостояния. А высокомерие, кичливость, спесь и надменность разведчиков — лишь следствие. Ну посуди сам, может ли какой-нибудь наш разведчик завербовать нашего контрразведчика? Отвечаю: нет, не может, просто не имеет права. Нас же, контрразведчиков, таким правом наделило государство, и пользуемся мы им всегда, как только возникает оперативная необходимость. А если быть откровенным до конца, — вербуем этих снобов из разведки повсеместно! ПГУ, правда, нашло одну лазейку, чтобы уйти из-под контроля недремлющего ока контрразведки. В начале 1970-х одному очень ловкому «деятелю» из руководства Первого главка удалось убедить Андропова, что негоже нам, контрразведчикам, привлекать своих же разведчиков к негласному сотрудничеству. Мол, от этого страдает их самолюбие, ущемляется профессиональная гордость, да и вообще, снижается эффективность деятельности разведки как таковой. Бред, конечно, но Юрий Владимирович пошёл навстречу пожеланиям ловкача — в ПГУ создали новое, строго законспирированное подразделение: управление «К», больше известное как «управление внешней контрразведки». Во главе него поставили самого молодого генерала в системе КГБ СССР — тридцатичетырёхлетнего Олега Калугина. Ну и какую пользу государственной безопасности страны принёс этот проходимец и вверенное ему управление? Ровным счётом никакой! За почти двадцать лет существования управлением «К» не был разоблачён ни один «крот» — сотрудник ПГУ, — работавший на спецслужбы противника. Это стало очевидно только после того, как мы, контрразведчики, начали выявлять целые группы оборотней в среде офицеров внешней разведки… Впрочем, по-другому и быть не могло — разве мог Калугин-разведчик подозревать своих «товарищей по оружию» в предательстве? Разумеется, нет! Хотя бы из чувства корпоративной солидарности. Но, похоже, Калугин руководствовался не чувствами — заданиями, поступавшими из Лэнгли. И не смотри на меня, Олег Юрьевич, такими глазами! То, что я тебе сказал, — не мои досужие вымыслы, отнюдь! Не будь Калугин под подозрением в связях с ЦРУ, его не убрали бы «из закордонных окопов холодной войны» и не отправили «на Большую землю» на должность заместителя начальника ленинградского управления КГБ. Ну да Бог с ним, с Калугиным, оставим его нашим коллегам-контрразведчикам. Да-да, не удивляйся! Центр продолжает разрабатывать его как вероятного «крота», действующего в интересах ЦРУ…
— Вот так-то, Олег Юрьевич! — подытожил Карпов свои наставления. — Не уподобляйся ребятам из внешней разведки, не комплексуй. Превосходство было, есть и останется за нами, контрразведчиками!
* * *
Полковник Кудрявцев понравился Казаченко. Говорил чётко, ясно, а, значит, и мыслил так же. Стиль изложения аргументов — стремительный и убедительный. Чувствовалось, что он хорошо изучил предмет обсуждения. Но главное, что привлекло в нём Олега, — способность легко и органично найти контакт со своими собеседниками. И хотя Казаченко понимал, что полковник не так прост, как хотел казаться, его внешняя доступность и доброжелательность подкупали. В поведении Кудрявцева не было и намёка на высокомерие и спесь, присущие сотрудникам ПГУ вообще, а руководящему звену в частности.
