Уполномоченный по разграблению российского национального достояния
Леви Кохан родился трижды.
Первый раз в 1898 году в семье эмигрантов из Одессы, снимавших угол на чердаке полуразвалившегося дома на окраине Нью-Йорка.
Второй раз — спустя 23 года в кремлёвском кабинете Ленина. В тот октябрьский день 1921 года, проведя в обществе вождя мирового пролетариата четыре часа, он получил из его рук охранную грамоту Уполномоченного Кремля по связям с финансовыми воротилами и капитанами индустрии Запада, а также мандат на право владеть концессией «Асбест» и шахтами на Урале.
Как оказалось впоследствии, благоволение и щедрость Председателя Совнаркома стали для американца стартовой площадкой для выхода на орбиту Большого бизнеса и пропуском в историю ХХ века.
Третий раз Кохан родился после смерти Ленина, в 1924 году, когда он взял себе псевдоним Арманд Хаммер («Arm and Hammer» в переводе с английского означают «Серп и Молот»).
Визит к Ленину, как покажет будущее, был знаковым — вся последующая жизнь Хаммера так или иначе будет связана с делами российскими, а затем и советскими.
В течение почти 70 лет Хаммер с маниакальной настойчивостью посещал Советский Союз и сумел обаять всех советских лидеров, кроме Сталина и Андропова. Приобрёл он единомышленников-подельников и среди высшей советской партноменклатуры. Предприимчивый американец особо привечал Анастаса Микояна. В конце концов Хаммеру удалось превратить его в своего незаменимого партнёра по бизнесу.
Из фармацевта — в нефтяные короли и коллекционеры мировых шедевров
Свой бизнес Арманд Хаммер начал с карликовой фармацевтической фирмы, располагавшейся на чердаке дома в негритянском квартале Нью-Йорка. Но в 1921 году по совету своего дальнего родственника-одессита Семёна (Сэма) Шапиро Хаммер переключился на операции с нефтью. Для этого они прикупили в Калифорнии дышавшую на ладан фирму по добыче и продаже нефти — «Оксидентал петролеум». Смысл затеи состоял в том, чтобы как можно меньше платить в казну государства. Дело в том, что в соответствии с тогдашним американским законодательством, если деньги истрачены на бурение нефтяной скважины, их можно было вычесть из суммы налога как потери, если скважина оказывалась сухой. Это была лазейка, позволявшая уйти от налогообложения, — ну кто будет считать, сколько скважин оказалось сухими, а сколько нефтеносными? Авантюристу, коим всегда был Хаммер, затея пришлась по душе, и он принялся за дело с присущей ему энергией и напористостью.
Вложив в начале 20-х годов в покупку дышавшей на ладан «Оксидентал петролеум» $100 тысяч, Хаммер в конце пятидесятых стал хозяином нефтяной монополии, объём продаж которой составлял $5,5 миллиарда, а чистая прибыль — около $200 миллионов в год! До самой смерти владелец «Оксидентал петролеум» входил в двадцатку самых крупных нефтяных магнатов мира.
Преуспевающий бизнесмен Арманд Хаммер не уставал приумножать своё состояние и делал деньги на всём, что сулило хоть малейшую прибыль. Его конкуренты зло шутили, что он сможет заработать даже на собственных похоронах.
* * *
После смерти Ленина по ходатайству Анастаса Микояна, бывшего в то время наркомом внешней торговли СССР, Хаммер стал доверенным лицом Сталина по отбору из бездонных запасников Эрмитажа, Русского музея и Музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина картин всемирно известных голландских, итальянских, испанских мастеров, французских импрессионистов, икон и драгоценных предметов старины, составлявших наше национальное богатство.
Отбор драгоценностей и картин проводился с целью последующей их продажи по демпинговым ценам на западноевропейских и североамериканских аукционах — первые пятилетки строящегося в СССР социализма требовали основательной валютной подпитки.
Достаточно сказать, что на деньги, вырученные от продажи бесценных шедевров, были возведены Днепрогэс, Магнитогорский металлургический комбинат и другие промышленные объекты. А Хаммер за продажу на аукционах драгоценностей, картин, всемирно знаменитых пасхальных яиц Фаберже и других произведений искусства получал огромные комиссионные, на чём настоял всё тот же Микоян.
