Наконец один из таможенных чиновников двинулся к нему. Пайтан и его помощник вывели вперед рабов и тиросов.
— Что везете? — Офицер пристально разглядывал корзины.
— Магические игрушки, — ответил Пайтан с очаровательной улыбкой.
Взгляд чиновника стал острее:
— Подходящее время для игрушек.
— Что вы имеете в виду, сэр?
— А как же! Разговоры о войне! Не станете же вы говорить мне, что не слышали их?
— Ни слова, сэр. Кто там воюет в этом месяце? Стретия, наверное, или Доргласия?
— Не, мы не стали бы тратить стрелы на эти отбросы. Слух идет о воинах-гигантах, которые идут с северинта.
— А, это! — Пайтан изящно пожал плечами. — Я слышал что-то в этом роде, но не особо прислушивался. Но вы, люди, готовы отразить такое нападение, не так ли?
— Конечно, — сказал чиновник. Подозревая, что над ним смеются, он пристально посмотрел на Пайтана.
Лицо эльфа было невозмутимо-вежливо, как и его речь.
— Дети так любят наши магические игрушки. Скоро День святой Тиллии. Нам не хотелось бы огорчать малышей, верно? — Пайтан чуть подался вперед и заговорил доверительно:
— Готов спорить, что вы уже дедушка, а? Как насчет того, чтобы мне пройти без этой обычной мороки?
— Точно, я уже дедушка, — нахмурившись, сообщил чиновник. — Десяток внуков, и всем года четыре или около того, и все живут в моем доме! Откройте эти корзины.
Пайтан понял, что допустил тактическую ошибку. Приняв вид оскорбленной невинности, он пожал плечами и направился к первой корзине.
Пайтан — весь вежливость и предупредительность — развязал веревки. Рабы, стоявшие рядом, наблюдали за происходящим, с трудом сдерживая веселье, что крайне не нравилось эльфу. Какого дьявола они так скалятся? Можно подумать, они знают…
Таможенник откинул крышку корзины. Куча ярких игрушек засверкала на солнце.
Искоса взглянув на Пайтана, таможенник засунул руку глубоко в кучу.
И немедленно с воплем выдернул ее оттуда, потрясая кистью.
— Что-то цапнуло меня! — воскликнул он.
Рабы разразились хохотом. Потрясенный надсмотрщик принялся размахивать кнутом и быстро навел порядок.
— Я прошу прощения, сэр. — Пайтан закрыл крышку корзины. — Это, должно быть, чертик из табакерки. Они на диво любят кусаться. Я очень сожалею.
— Вы даете этих демонов детям? — вопросил чиновник, сунув в рот укушенный палец.
— Некоторым родителям нравятся агрессивные духи в игрушках, сэр. Вы же не хотите, чтобы малыши росли слишком мягкими? Э… сэр… будьте поосторожнее с этой корзиной. В ней куклы.
Таможенник протянул было руку, подумал и решил не связываться.
— Ну так и идите себе с ними. Марш отсюда.
Пайтан отдал Квинтину приказание, и тот не медленно заставил рабов взяться за дело.
Некоторые рабы, несмотря на свежие следы кнута на коже, все еще усмехались, и Пайтан подивился странному свойству людей получать удовольствие при виде чужих страданий.
Накладную Пайтана торопливо проверили и пропустили. Пайтан сунул ее в карман своей дорожной куртки, вежливо поклонившись чиновнику, поспешил за своим караваном, когда его схватили за руку. Эльф мигом растерял все хорошее настроение, поджилки у него затряслись.
— Да, сэр? — Он обернулся, изобразив улыбку.
Таможенник придвинулся поближе.
— А сколько стоят десять этих чертиков?
Путешествие через людские земли обошлось без происшествий. Один из рабов сбежал, но Пайтан предвидел это и не обеспокоился. Он подбирал себе рабов, семьи которых оставались в Эквилане. Видимо, этот больше думал о свободе, чем о жене и детях.
Под влиянием рассказов Грегора пророчество Зифнеба снова стало угнетать его. Пайтан пытался разузнать о появлении гигантов все, что мог, и в каждой таверне находил кого-то, кто что-нибудь об этом рассказывал. Но постепенно он уверился, что это всего лишь слух, и ничего больше.
Кроме Грегора, он не нашел никого, кто действительно говорил бы с беженцами.
— Дядя моей матери встречался с тремя из них, и они сказали ему, а он сказал моей матери что…
— Сын моей двоюродной кузины был в Дженди месяц назад, когда прошли корабли, и он сказал моей кузине, а она сказала отцу, а он — мне что…
— Я слышал это от одного коробейника, который там был…
