«Песнь о Тилли» повествовала о том, как король разделил свое королевство между пятью сыновьями, взяв с них клятву править по чести и совести; как пять королей влюбились в прекрасную Тиллию и стали добиваться ее любви. Тогда брат восстал на брата, и завязалась страшная битва. Прекрасная Тиллия в ужасе бежала и бросилась в озеро. Увидев это, братья-короли прекратили свою бессмысленную битву и последовали за ней.
Историю докончила Рега.
— Тело Тиллии нашли и поместили в священной гробнице посреди страны в месте, которое принадлежит равно всем пяти королевствам. Тела ее возлюбленных никогда не были найдены, и поэтому легенды говорят, что однажды, в час великой беды, братья вернутся и спасут свои народы.
— Мне это нравится! — воскликнул гном, в воодушевлении ударяя по столу кулаком. Он даже коснулся руки Роланда — впервые за эти пять дней он снизошел до прикосновения к человеку. — Мне это очень нравится. Я правильно уловил мелодию? — И Чернобород низким басом напел несколько тактов.
— Точно, сэр! Именно так! — вскричал Роланд, весьма удивленный. — Хотите, я научу вас словам?
— Я уже их запомнил. Они здесь. — Чернобород постучал себя по лбу. — Я способный ученик.
— Это заметно! — сказал Роланд, подмигнув Реге. Та усмехнулась в ответ.
— Я хотел бы послушать эту песню еще раз, но мне надо идти, — сказал Чернобород с искренним сожалением, выбираясь из-за стола. — Я должен сообщить своему народу хорошие вести.
Они будут рады. — Взявшись за пояс обеими руками, гном расстегнул его и положил на стол. — Здесь половина денег, как мы договорились. Другую половину вы получите после доставки.
Роланд быстро ухватил пояс и кинул его Реге. Она вскрыла его, заглянула внутрь, оценила взглядом содержание и кивнула.
— Прекрасно, друг мой, — сказал Роланд, не потрудившись подняться. — Мы встретимся с тобой в условленном месте на исходе пахоты.
Боясь, что гном может обидеться, Рега встала и протянула руку, раскрыв ладонь, показывая, что безоружна, — древний людской жест дружбы. У гномов это было не в обычае, потому что они никогда не воевали между собой. Но Чернобород пробыл среди людей достаточно долго, чтобы понимать значение этого соприкосновения ладоней. Он сделал то, что от него ожидали, и поспешно покинул таверну, по пути вытерев руку о штаны и напевая «Песнь о Тилии» себе под нос.
— Недурно за одну ночь, — сказал Роланд, застегивая пояс с деньгами на своей талии.
— И не благодаря тебе! — буркнула Рега. Она достала разтар из круглых ножен, которые носила на бедре, и занялась заточкой всех семи клинков, многозначительно поглядывая на тех посетителей кабачка, которые проявляли слишком живой интерес к их занятиям. — Считай, я спасла твою задницу. Чернобород мог бы уйти, если бы не я.
— А, я мог бы отрезать ему бороду, и он не дерзнул бы обидеться. Он не может себе этого позволить.
— Ты знаешь, — добавила Рега, неожиданно помрачнев, — он на самом деле очень напуган.
— Так он был напуган? Тем лучше для нашего дела, сестричка, — коротко заметил Роланд.
— Рега быстро огляделась, потом наклонилась к нему.
— Не зови меня так! Скоро мы отправимся в путь с эльфом, и малейшее подозрение может все испортить!
— Прости, доРегая женушка. — Роланд допил кегрот и с сожалением покачал головой, когда служанка посмотрела на него. С таким количеством денег ему нужно все время быть начеку.
— Итак, гномы собираются напасть на какое-то людское поселение. Вероятно, на Морских Королей. Я думаю, не могли бы мы поставить следующую партию груза им?
— А ты не думаешь, что гномы нападут на Тиллию?
— Кто теперь страдает угрызениями совести?
Какое значение это имеет для нас? Если на Тиллию не нападут гномы, то нападут Морские Короли. А если Морские Короли не нападут на Тилию, Тиллия нападет сама. Что бы ни случилось, это пойдет на пользу нашему делу.
Оставив на столе пару крон лесного лорда, они покинули кабачок. Роланд шел первым, держа руку на рукояти меча с деревянным клинком. Рега шагала следом за ним, по обыкновению защищая его спину. Они были великолепной парой и достаточно долго прожили в Гриффите, чтобы снискать репутацию людей суровых, быстрых и не склонных к излишнему милосердию. Их провожали взглядами, но никто не тревожил. Так что они со своими деньгами благополучно добрались до лачуги, которую называли домом.
