— Ну, а ты? — спросил он меня.
Я не ответил. Даже не пошевелился. И на то были причины. Сейчас я контролировал двух существ. Прятал Блюма от приближающихся теней. И бегал туда-сюда гоблином в Серпе…
Гоблин Шняпи.
Первый нареченный Вождем орков.
— Всии вставатиии! Жопиии! Что за жопиии?! Тревогии! — бегал я по кругу, пока в трех днях от меня слуга обители зажимал пальцы.
Только через две секунды с нервишками удалось совладать. Больно уж всё одновременно намешалось. Пришлось плюнуть на сраные эльфовы интриги и переключиться на Серп.
Я перебирал ножками, мчался на стену. Вокруг бегали орки, люди, гномы. Два кентавра растерянно стояли. Они удивленно сопроводили меня взглядом. Трэша не знала о моих способностях и теперь задается вопросом — кто этот наглый гоблинец, быкующий на орков? Да, два обкуренных стручка постоянно сидели где-то в сторонке, но вот один из них ожил, стал скакать, визжать и раздавать указания:
— Лучникиии наверхиии! Стрелятиии!
Под недоумение Трэши, орки слушались мелкого гоблина. Горец кивнул, созывая детишек с луками.
— Во имя звездного света, — услышал я ее голос. — Да как же так?..
Ага, согласен. Как же так? Кентавряша ушла, а вы тут до сих пор вынюхиваете. Я, конечно, еле убедил их с нами не идти, поклявшись всеми звездами, что Аша вскоре вернётся, но все равно… идите к себе. Самим жрать нечего.
Я стоял на стене, рядом с Гымом, доставая ему до колен. Слишком высоко. Не вижу.
— Гымии поднятии мении! — приказал я.
— Чо?
— На плечии!
Орк почесал затылок.
— Э-э-э?
— Быстрии! — пригрозил стручок трехметровому амбалу.
— Бом увидеть, — перепугался Гым. — Смеяться потом, гомик одна-рука.
— Похуитиии! — начал я закипать.
Времени оставалось совсем мало. Слуга обители зажал последний палец.
Орк подцепил меня ногтем, посадил на плечо, где могли уместиться еще три гоблина. Я посмотрел на незваных гостей, поник, сжался пожухлым бананчиком.
— Козлятиии…
— Много, вождь, — прищурился Гым. — Они сильный. Я мочь с один справиться. Иди с два.
Стадо сатиров сверкало желтыми глазами в отделении. Они пускали пар из козлиных носов, зло загребали копытами землю.
«Ну, а ты?» — услышал я другими ушами голос Шифрейта.
— Шаманиии! Отправлятии пере… пере… — я запнулся, не в силах выговорить гоблинской глоткой сложное слово. — Умного говорятии! Пусть узнатиии, что козлятии хотятии!
Подоспевший Улук-Урай кивнул. Я вернулся в Гашарт, оставив гоблина сидеть на Гыме…
* * *
Вернувшись в жестокую реальность, я увидел, что Шифрейт уже отвернулся от меня. Наверное, расценил мое молчание как гордый отказ.
— Не пожалей об этом, — сказал он мне напоследок.
Они скрылись за воротами. Муравьиха держала его под руку, довольно виляя задницей. Хм, специально так виляет, что ли?
— Завидовала, — нервно хмыкнул я.
— Что?! — рыкнула Астария.
Ого, похоже ей сорвало крышу. Она еле сдерживалась, чтоб не превратить Хогвартс в ледовый дворец.
— Она вам завидовала, леди Астария. Как… женщине.
— Я воспитывала ее пятнадцать зим, и она говорила… А, проклятье Ашхаи, неважно, что она говорила!
Еще тридцать секунд понадобилось Асти, чтобы вязать себя в руки. Никого не стесняясь, она успокоила дыхание каким-то буддистским упражнением, потренировала интонацию голоса.
А меня вот беспокоило другое. Как Феоналла нарушила клятву крови? А потом до меня дошло. Слова, которые заставила меня произнести Астария, приняв в свои ряды, были непростыми. Там не говорилось, что я никогда ее не кину. Не помню точно, но слова были примерно такие: «никогда не предам, разгласив информацию…» и «никогда не предам, став крысой на два фронта…». Получается, что аристократы специально не привязывают к себе маски смертельной клятвой. Но почему?
— Еще одного предательства я точно не стерплю, — многообещающе посмотрела ведьма на нас. Мы с маской плачущего ребенка переглянулись.
Блюма я оставил снаружи. Проскользнуть им незаметно не получится. Забраться на балкон тоже. Стены из сплошного черного гранита. Отправил его вокруг замка. Должна же быть хоть какая-то лазейка.
Наша процессия наконец-то прибыла. Мы попали в огромное помещение, а-ля обеденный зал Хогвартса в стиле нуар. Только без столов. Вокруг серебро, картины, монументы, тихая музыка и сотни аристократов в самых невообразимых нарядах. В глазах зарябило от количества золота, драгоценных камней и огромных сисек в глубоком декольте. Все, кто здесь находился — божественно прекрасны. Эльфы-мужики могли выйти на подиум, хвастаясь фигурой и осанкой. Эльфийки такие, словно Ашхая в яндексе набрала «dark elf sexy art» и оживила каждый найденный арт. Все это двигалось, виляло серыми попами, улыбалось и дышало. От аромата парфюма и вина сносило крышу. Восемнадцатилетнему парню здесь самое место. Если он хочет самоубиться от переизбытка тестостерона.
