– А где Настя? – спрашиваю я у класса.
– Какая Настя? – оживляется вертлявый рыжеватый мальчишка за первой партой.
Черт. А ведь я ее фамилии не знаю.
– Ваша одноклассница, – иду напролом.
– У нас в классе нет никакой Насти. – Так, уже начинают хихикать. Ладно, потом разберемся… Пока класс пыхтит над тестами, несколько раз перечитываю список в журнале. Девочка по имени Настя там не значится…
* * *
Я честно пыталась разобраться. Перетрясла всю школу. Пересмотрела всех Насть во всех классах, с первого по десятый. Спросила у директрисы, не уходила ли за последние месяцы из нашей школы девочка с таким именем. Все было бесполезно.
А недавно я нашла под дверью кабинета самодельную открытку. Яркая, как яичный желток, бархатная бумага, уголки оклеены красным, а в центре аккуратным детским почерком написано – «Карине», черным фломастером, продавившим в ворсинках неглубокий желобок. Вокруг беспорядочно разбросаны черные горошины, нарисованные тем же фломастером. Никто из моих постоянных клиентов не признал себя ее автором.
Красивая, яркая открытка. Я отнесла ее домой и поставила на книжную полку, на самом виду. По утрам на нее падают солнечные лучи, и видно, что в правом нижнем углу в ворсинках есть еще какие-то тонкие царапинки. Когда солнце светит особенно ярко, мне начинает казаться… нет, только казаться, и ничего больше… что очертания царапинок больше всего похожи на какую-нибудь руну. Потом солнце чуть-чуть сдвигается, и я уже ничего не вижу.
И что значит этот сон, до сих пор не знаю…
