— Меня радует твоя скромность, мой недавно обретенный брат. На этом месте можно построить только крошечный дворец. Не спорю, и он может быть красив.
— Мой дворец будет большим. У меня есть план, как это сделать.
— Я не представляю, как это можно сделать, если ты, конечно, не волшебник.
— Вот мой волшебник. — Парис подмигнул Геланору.
— А, мудрейший человек Греции, — вспомнил Гектор. — С интересом буду ждать результата волшебства.
— А куда ты направляешься? — спросил Парис. — К лошадям?
— Да, — кивнул Гектор. — Нужно проверить загоны для молодняка. Кизик прислал заказ на нескольких кобылиц и одного отменного жеребчика. Надо выбрать сегодня утром.
— Я показал Елене наши стада вчера. А в загонах, которые ближе к городу, мы не были.
— Лошади — наша страсть, — улыбнулся Гектор.
Я обратила внимание, что Парис не рассказал о своем вчерашнем падении.
— Андромаха тоже любит лошадей, — продолжал Гектор. — И великолепно разбирается в них. А ты?
— Пока нет.
— О! — воскликнул Гектор, оглядываясь: тонкие руки легли ему на плечи сзади, пальцы — как стебельки. — Кассандра!
Он посторонился, и я увидела бледное лицо в обрамлении прядей прямых волос. Никогда я не встречала таких, совсем лишенных красок, лиц — даже брови были бесцветными. Голубые глаза были прикрыты тяжелыми веками, которые придавали им бесстрастное выражение.
— Вот ты с кем беседуешь, — произнесла она голосом столь же бесцветным, как и лицо. — Я слышала об их приезде. Сначала, правда, только в голове. Парис, твой дом рухнет. Он не устоит.
— Ты имеешь в виду мой будущий дворец? — спросил Парис?
— Он простоит не меньше остальных домов. А потом рухнет вместе с ними. И исчезнет в огне пожара.
«И запылают бесконечноверхие башни Илиона…» Я вздрогнула. Опять прозвучала в голове эта ужасная фраза. Она появлялась, непрошеная, откуда-то из глубин моей способности к провидению.
— Может, это случится через множество поколений, — сказала я, глядя на прекрасные здания и на мирную долину с табунами лошадей. — Ведь ты знаешь, так же как и я — у меня тоже бывают видения, — что в этих сообщениях, которые мы получаем, дата события не указана.
Кассандра с ужасом посмотрела на меня, как на порождение Ехидны.
— Ты будешь причиной пожара!
— Замолчи, умоляю тебя, дорогая сестра, — попросил Парис.
Гектор прочистил горло и сказал:
— Мне пора. Нужно отобрать лошадей. Елена, навести Андромаху, когда появится время. Она будет рада случаю рассказать тебе о наших славных лошадях. Она их так любит.
Он быстро зашагал, постукивая сандалиями, только плащ развевался следом.
Мы остались одни с исполненной враждебности Кассандрой. Она смотрела на меня, приподняв подбородок, как бы оценивая.
— Да, это правда, — пробормотала она. — Лицо, которое вызывает войны. И войны не миновать.
— И правильно отец запирал тебя, — сказал Парис. — Попрошу его, чтобы снова запер.
— Из-за нее начнется великая война, и множество греков погибнет, — произнесла Кассандра. — А сколько троянцев — никто не подумал?
Откуда ей известны эти слова — леденящее кровь пророчество сивиллы?
Я онемела.
— Кассандра, — наконец заговорила я, — призраки будущего не должны смущать наши мысли.
— Призраки будущего уже разрушают мою жизнь! — крикнула она.
— Это потому, что ты разрешаешь им подменять твое настоящее! — ответил Парис. — Ты живешь тем, что еще не произошло, и поэтому не живешь вообще: ведь будущего не существует.
Парис коснулся ее и продолжил:
— У нас с тобой, сестра, украли наше прошлое. Но если мы позволим видениям лишить нас настоящего, мы поступим как дураки, и в этом некого будет винить, кроме самих себя. Последуй за мной! Живи, как я, настоящим. Радуйся этому утру, такому теплому и солнечному. Живи сейчас, сестра. Живи вместе с нами. Правда в том, что жить можно только в настоящем, больше никогда.
К моему удивлению, она расплакалась. Крупные слезы срывались из-под полуприкрытых век. Она ничего не говорила, стояла потрясенная. Наконец она прошептала:
— Ты прав. Я не могу жить, я все время нахожусь в ином времени, слышу иные голоса, слышу иные слова — которые не произносит никто из живущих рядом людей.
