— Она умерла?
— Нет. С чего ты так решила?
— Не знаю. Вы развелись?
— Да.
— Почему?
— Странное дело, Шейла, но я действительно не помню. Мы поженились очень быстро. Может, не до конца все продумали. Ты готова к школе? У тебя есть все необходимое? Или нам надо еще разок заглянуть в магазин?
Она понимала, что отец хочет сменить тему. И позволила ему.
Но, вернувшись домой, сразу пожелала выяснить, а известна ли матери эта экстраординарная подробность жизни ее отца.
— Ты знала, что папа уже был женат? — спросила она мать, когда та пришла с работы. — На какой-то женщине, которую звали Хло Бизер?
— Да, — ответила мать. — Я это знала. И ты тоже. Мы тебе говорили, давным-давно.
— Может, и знала, но, наверное, забыла.
Мать посмотрела на отца, который читал «Уолл-стрит джорнэл» у кухонного стола. Поскольку он привез Шейлу, то есть пришел домой рано, они заказали обед в «Сити дайнер».
— А почему вспомнила сейчас?
Прежде чем Шейла успела открыть рот, ответил отец:
— Она нашла визитную карточку в коробке с моим хламом. Я сказал ей, что она должна уважать личное пространство других, и она пообещала, что будет. Так, Шейла?
— Так, — ответила Шейла, хотя и не помнила, что давала такое обещание. — И фотографию. Я нашла визитку и фотографию, сцепленные скрепкой.
— Тебе положить сладкие картофельные чипсы, Шейла? — спросила мать.
— Да, с коричным сахаром.
В тот вечер, когда мать укладывала ее в постель, Шейла думала о лжи. От нее требовали не лгать, даже если это имело смысл. А если кто-то повторял ее ложь? Ее отец сказал, что она нашла визитку в его коробках, хотя на самом деле визитка обнаружилась в шкатулке для драгоценностей, прикасаться к которой ей строго-настрого запрещали. Разве ее мать не помнила, что визитка с фотографией лежат там? Сверху, на самом виду. Она посмотрит, будут ли они лежать там и завтра утром. Ее мать открывала шкатулку каждый рабочий день, брала золотые цепочки и серебряные браслеты. Ее мать уделяла украшениям особое внимание. На выбор украшений у нее уходило больше времени, чем на макияж. «Старому лицу нужна красивая оправа», — смеясь, говорила она. Лицо у матери действительно было старым. Шейла сожалела об этом, но куда деваться? Она видела, что когда-то у матери было среднесимпатичное лицо, а она сама — среднепопулярной. Но сейчас ее мать никак не тянула на красотку. А жаль. У Тристы мать оставалась красоткой.
— Мама, я залезла в твою шкатулку с драгоценностями.
— Я это уже поняла, Шейла. Ничего страшного. Хорошо, что ты честна со мной. Это первый шаг. Сказать правду.
— Почему ты хранила там эту визитку?
— Что?
— Визитку, с фотографией.
— Ох, ты знаешь, как это трудно: держать все вещи в порядке.
Да, свидетельство тому — отцовская сторона гардеробной. Но на материнской стороне все не так, на каждой коробке с обувью полароидная фотография туфель, которые внутри, одежда развешана по виду и цвету. Найти что-либо на материнской стороне — сущий пустяк.
— Папа думал, что она из его коробок.
— Вероятно, так и было.
— Ты тоже роешься в чужих вещах, мама?
Она не ответила, во всяком случае сразу.
— Рылась. Но это неправильно, Шейла. Больше я этого не делаю. — И она поцеловала дочь, пожелав ей спокойной ночи.
Двумя днями позже Шейла отказалась от фамилии Лок-Холмс. Шляпу охотника на оленей оставила на крючке в своем стенном шкафу, практически пустой разлинованный блокнот бросила в мусоропровод и рассталась с поясом для инструментов, который носила из уважения к шпионке Гарриет. Сказала матери, что все-таки хотела бы носить браслет с брелоками, потому что такие браслеты вновь вошли в моду. Она надела его в первый день школьных занятий. Вместе со старой материнской футболкой. Шестой класс начался лучше, чем она предполагала, и она начала надеяться, что однажды станет как минимум среднепопулярной. Как и ее мать, она могла похвастаться блестящими волосами и обаятельной улыбкой. Как и отца, ее отличали мечтательность и рассеянность, свойственные тем, кто живет в собственном мире. Могло быть гораздо хуже.
Мать Шейлы к мечтательницам не относилась. Не принимала участия в разговорах о том, почему люди делали то, что делали. Не останавливала фильмы, чтобы обратить внимание Шейлы на цвет неба или объяснить, почему доктор Ужас
