— Слабак — специалист по автомобилям и ходячий каталог машин своих соседей. На чем ездит полковник, Алоизиус?
— Полагаю, на двухдверном «форде» 1915 года, — ответил тот, оживившись. — Спасибо, Кролик. Мне приятно, что ты заметил. Я придумал схему индивидуальной идентификации автомобилей, но пока не проработал детали.
— А разве номерных знаков недостаточно? — поинтересовался я.
— Конечно, нет. Ни в коем случае. Их легко поменять. Моя же система использует нечто вроде номера двигателя…
К счастью, я был избавлен от лекции по идентификационной схеме Хэнслоу: в этот момент шофер распахнул его дверцу, вызвав у Слабака взрыв протеста — он не сомневался, что согласно автомобильному этикету первыми должны выходить пассажиры.
Пожилой дворецкий полковника, Роулс, знал моих спутников — я заметил, что он не попытался избавить Слабака от войлочной шляпы. Роулс казался бледным и потрясенным, но с чувством собственного достоинства провел нас в гостиную на первом этаже. Шериф Андерсон, плотный мужчина лет шестидесяти, с роскошными усами, стоял у камина, изучая маленькую записную книжку. При нашем появлении он поднял глаза и улыбнулся.
— Спасибо, что приехал, Алоизиус! И привез с собой мистера Слая и доктора Тиндэйла! Великолепно!
— Это какая-то шутка?
Мы повернулись на голос — в большом кресле на другом конце комнаты расположилась элегантная юная блондинка. В данный момент она хмурилась. Заметив мое «прекрасное» лицо, блондинка вздрогнула и быстро начала возиться с золоченым портсигаром и мундштуком из черного дерева.
Она была не одна. Прямо за ее спиной стоял бледный светловолосый джентльмен, также изящно одетый. Когда наши глаза встретились, он покраснел и поспешил зажечь сигарету дамы.
— Так это ваш «силвер гоуст» припаркован на дорожке, — почтительно сказал Хэнслоу, снимая шляпу в присутствии дамы.
Та вздернула брови и обратилась к шерифу:
— Вы что, полагаете, будто этот актеришка отыщет моего дядю?
— Позвольте представить племянницу и племянника полковника Харриса, детей его младшей сестры, — холодно произнес шериф Андерсон. — Мисс Элис Симмс и мистер Энтони Симмс.
Энтони Симмс подошел и пожал руку каждому из нас. Он имел атлетическое сложение и крепкую хватку, но его ладони были влажными.
Элис не тронулась с места.
— Мистер Симмс работает в конторе, — начал Хэнслоу. — Он примчался сюда с работы. Обратите внимание на чернильное пятнышко на его жилете…
— А ты уверен, что это чернила, Алоизиус? — спросил Слай.
Хэнслоу достал большую лупу и наклонился ближе к Симмсу.
— Эй, достаточно! — запротестовал Симмс. — Не знаю, что вы там лопочете, но я не позволю…
Слабак выпрямился и грустно сообщил:
— Нет, не уверен. Но это грязь. А жилет застегнут неправильно.
Симмс в ужасе глянул на свой жилет и поспешил устранить досадную неприятность.
— Кажется, вы сказали, что они нам помогут, — обратилась Элис к шерифу. — Но вряд имелся в виду нумерованный список портновских недоразумений моего брата?
Проигнорировав ее, шериф Андерсон предложил нам сесть у огня и начал рассказ.
— Сегодня в шесть часов утра полковник Харрис, ранняя пташка, позавтракал со своим сыном.
— Так называемым сыном, — вмешалась Элис.
— Мисс Элис, пожалуйста! — рявкнул шериф.
Испустив эффектный вздох, она замолчала.
— Я должен объяснить, — продолжил шериф, — что полковник совсем недавно воссоединился со своим сыном. Судя по всему, когда полковник участвовал в предыдущей войне… э-э-э, кажется, с Испанией…
— Ах да, — сказал Слай. — «Блестящая маленькая война». Он воевал на Кубе.
— Да, — кивнул шериф. — Не как волонтер, а в составе регулярной армии. Тогда он был майором, потом, незадолго до увольнения, получил повышение. Он служил в кавалерии с Гражданской войны.
— Мы с Кроликом любили слушать его военные истории, — сказал Слабак.
— Да, когда были детьми, — добавил Слай. — Но вы собирались рассказать нам о его сыне?
— Да, конечно, — ответил шериф. — Полковник пережил двух своих сестер, но, к изумлению их детей, недавно сообщил, что на Кубе женился на американке, чья семья некоторое время жила в Гаване.
— Нет-нет, — вмешалась Элис. — Мы давным-давно знали об этом браке. Это была дядюшкина История трагической любви. В зрелом возрасте пятидесяти трех лет он без памяти влюбился в медсестру — брюнетку на тридцать лет его младше, — когда лежал в госпитале с желтой лихорадкой. Глупый старик! Как только он поправился, его сразу же отправили домой, так что он даже не успел оформить бумаги для нее. Но вот в чем дело: если верить дядюшке, она умерла там. Я помню, как мама говорила, что это к лучшему, иначе он бы выставил себя на посмешище. Однако лично я рада, что старый черт хоть немного позабавился.
