— Ой, кэп, специальный агент, так и есть. Чист как младенец. Но эта девчонка такая милашка, ну, сами знаете…
— К делу, парень! — Лицо Пелачи покраснело.
— Ну да… — промямлил Пи-Кей, прикидываясь, будто плохо соображает. Одурачить старых знакомых ему не удалось, однако Пелачи ничего не заподозрил. — Моя девчонка живет возле синагоги. Я шел домой примерно в два часа ночи. Гляжу — из синагоги выбегает какой-то тип. И тащит мусорный мешок. «Хефти». — Тут он показал на Пелачи. — Вот он, этот тип.
— Это безумие! Вам всем конец! Вы теперь безработные! А теперь пошли вон!
Но Джексон не пошевелился.
— Вы уверены, мистер Пи-Кей?
— А то. Он задержался под фонарем, и я его хорошенько разглядел.
— А почему он задержался?
— Видите ли, сэр, мусорный мешок лопнул. И из него вывалилась всякая серебряная фигня.
— Вот видите! Ложь! Мешок вовсе не… — Тут Пелачи понял, что его провели. Хитрость Пи-Кея сработала. Все было кончено. Пелачи повернулся к окну — может, хотел выпрыгнуть, — но на его пути вырос Джексон. Пелачи повернулся к двери. Там поджидали Хамштайн и Тернер.
Олигарх попятился, начал кружить по кабинету — Джексон следовал за ним на безопасном расстоянии, — потом извлек из-под пиджака девятимиллиметровую «беретту».
— Держитесь подальше, и никто не пострадает, — пообещал Пелачи, пробираясь к выходу. Джексон не отставал. На другой стороне комнаты зашевелился Пи-Кей. Не заметивший его Пелачи нацелил «беретту» на полицейских, и те быстро отошли от двери. Преступник скосил глаза, высматривая дверную ручку. Отвлекся лишь на мгновение, но его хватило.
Издав устрашающий боевой клич, Джексон рванулся к Пелачи. Тот испуганно отшатнулся — и угодил прямо в объятия Пи-Кея, который двигался вместе с Джексоном и занял позицию, чтобы схватить беглеца за руку с оружием.
Пистолет взлетел в воздух. Пелачи прыгнул за ним.
И поймал бы его, если бы Мэгги не завладела «береттой» прямо перед носом олигарха.
Это был конец. Пелачи, еще мгновение назад столь могущественный, превратился в жалкого преступника в руках полиции.
Когда его уводили, Тернер повернулся к Хамштайну.
— Кому лавры?
— Совместная операция? — предложил Хамштайн.
— Годится.
Пелачи был в шоке.
— Ты об этом пожалеешь! — прошипел он Джексону. — Ты мне за это заплатишь.
Джексон улыбнулся.
— Быть может, в следующей жизни. Остаток этой вы проведете в Левенуэрте.
Тернер и Хамштайн подтолкнули Пелачи, и его гневный вопль затих в отдалении.
Сержант-майор Джексон редко принимал гостей, но сейчас, в своем скромном жилище, окруженный коллегами, он чувствовал себя почти счастливым — давно забытое ощущение. Гости только что прибыли и теперь пытались справиться с неожиданно сложной задачей — отыскать стулья. У Джексона их почти не было, но он принес пару из небольшой гостиной, а в аккуратном чулане нашлись складной стул и шезлонг.
— Что ж, — произнес Хамштайн. — Я же говорил, что лишь один человек способен справиться с этим делом. Я был прав!
— Мы были правы, — проворчал Тернер. — Но привлекать Пи-Кея было очень рискованно. Если бы мы знали, могло сорваться все дело.
— Именно по этой причине мы с сержант-майором решили вопрос между собой, — отозвался Пи-Кей.
— Но если бы он не клюнул? — Мэгги знала, что у Джексона есть на это ответ, и хотела, чтобы сержант-майор насладился моментом.
Он понял и улыбнулся ей почти с благодарностью, однако возможностью не воспользовался.
— Когда он сказал про мусорный пакет «Хефти» — и угадал марку, — Пелачи понял, что ему крышка.
— Точно, — вспомнил Хамштайн. — Я тоже удивился. Откуда ты узнал про пакет?
Джексон засунул руку в карман и достал найденный возле Ковчега блестящий кусочек полиэтилена.
— Конкретное полимерное основание, производимое конкретной компанией. Ничего другого и быть не могло.
— А что будет с Закарией? — озабоченно спросила Мэгги.
— Не переживай, — пожал плечами Хамштайн. — Получит иммунитет за свое признание.
В конце концов все расселись. Джексон потер руки.
— Что ж. Могу ли я предложить вам угощение? Например, немного uisge beatha?
Гости явно понятия не имели, о чем речь. За исключением Мэгги.
— В переводе с гэльского — или, если вы предпочитаете, гаэльского — «вода жизни». По-простому — виски.
