Брюсу вдруг припомнилось, с какой беспечностью он завалился спать прямо в лесу. Стало не по себе. Все-таки засиделся он на одном месте, расслабился.
— Да-а! — торжествующе завопили вдруг от дальнего стола одновременно с разочарованным стоном.
Люди отвалились от игроков, как сытые вампиры. Проигравший бледный тип с силой стукнулся лбом о край столешницы. Разочаровавшие его карты рассыпались по полу.
— Ну ты молодец! — Паренька в охотничьей шапке одобрительно хлопали по плечам. Тот бледно улыбался.
— Ты смотри, — восхитился трактирщик Шеггар. — Девятый раз за вечер. Ай да девка!
«Девка?»
— Девка? — одновременно с Брюсом удивился владелец топора.
Они вгляделись повнимательнее. Небольшого роста парень (или девушка?) сидел ко входу спиной, так что рассмотреть можно было разве что шапку, видневшуюся из-под нее часть скулы и подбородка да мешковатую одежду простого покроя. Так сразу и не сообразишь, он это или она. Хотя…
— Точно девка, — пришел к выводу бородач. — И чего, вправду выигрывает?
— А то, — трактирщик усмехнулся одобрительно, наблюдая, как тощий кошель перекочевывает из рук павшего духом проигравшего в руки победительницы, которая довольно небрежно запихивает его в карман. — Всех обчистила. Наперво подумали, что девку легко обобрать, а она… — Он хихикнул. — Даже Бряку усы накрутила.
Усами обладал только один из сновавших вокруг стола людей. Но усатый вовсе не походил на проигравшего. Даже напротив, сиял, как начищенный серебряк, и с какой-то трепетной, восхищенной алчностью заглядывался на девушку, подсовывал кружку с парящим заварцем. Только что не рычал ревниво на тех, кто суетился рядом.
— Или везет глупой, или за нос дураков водит.
— Ну Бряка-то так просто не поводишь, — усомнился трактирщик. — Да и в «Стихии» трудно ловчить. Тут все больше от выдержки зависит, а воля у девчонки железная.
— Откуда взялась такая?
— Да Хлябь ее знает. Приехала засветло.
Девушка между тем глотнула из любезно подставленной кружки, скривилась и поднялась из-за стола.
Но уйти ей не дали. Что-то горячо бормотал проигравший, пытаясь ухватить победительницу за запястье. Заплакал младенец, когда матрона тоже подскочила к столу, оттягивая увлекшегося муженька. На девушку она зыркнула так свирепо, что та невольно отвернулась, мельком глянув в сторону Брюса.
Брюс почувствовал, что у него глаза на лоб полезли.
Из ворота кожаной куртки выбился край заправленной светлой косы. Круглая скула налилась знакомым румянцем. Шляпа съехала назад от очередного одобрительного хлопка, девушка подняла руку поправить ее. Все сомнения отпали.
Элиалия Загорская собственной персоной.
И Брюса она не узнала, отвернувшись безучастно. Ему тоже сделать вид, что видит ее впервые? Или воспользоваться моментом и прояснить их сложные взаимоотношения?
Вообще-то ничего странного в том, что Элия оказалась именно в этой таверне, не было. Из Стогоров ведет всего две дороги. Странно то, что она вообще здесь, а не дома, в замке.
Брюс всмотрелся в лица остальных посетителей таверны. Никто из них не мог служить охраной Элии даже с натяжкой. Ну разве что матрона прячет вместо младенца самострел, взведенный до визга. В прямом смысле. А тип в капюшоне заправляется ядом вместо похлебки…
Сорвавшись с места, Брюс в несколько шагов пересек залу и плюхнулся на скамью напротив Элиалии.
— Эй! — Тут же дернули Брюса за плечо. — Сейчас моя очередь, парень! Я отыграться должен!
Брюс стряхнул руку, не глядя. Элия, так же не глядя, произнесла:
— Мне надо поесть. Все игры позже.
— Сейчас, — с нажимом возразил Брюс.
— Ты что, не слышал, что девушка сказала? — усатый Бряк попытался было вклиниться между ними, но Элиалия уже подняла глаза на сидящего Брюса и изменилась в лице.
— А… Это ты.
— Вы знакомы, что ли? — удивился Бряк.
Брюс с Элией одновременно издали хоть и нечленораздельный, но однозначно неодобрительный звук, и усатый, бурча, отступил.
— Телохранитель? — предположил иронично Брюс, проводив его взглядом.
Элия не ответила, не таясь, высыпала на стол монеты из чужого кошелька и по одной закидывала их обратно, считая. Среди монет на столе поблескивали и странно знакомые треугольные предметы из серебра, смахивающие на огромные и тупые наконечники стрел. Из одного такого наконечника вместо древка торчал клок упругих перьев.
