Чтобы хоть кто-нибудь покупал у неё цветы, я никогда не видел, но они всегда имеются у неё в ассортименте и изобилии.
- Куда пойдём сегодня? - спрашивает она.
- Не знаю. Мне просто хочется побыть с тобой. У тебя есть предпочтения?
- Давай посмотрим, как идёт строительство бассейна, - предлагает она.
Проворный какой наш мэр! Именно за это его и переизбирают на должность уже в четвёртый раз.
- Отличная идея!
Мы садимся в вагон монорельса и катим, взирая на прохожих с высоты эстакады. Жизнь мегаполиса проносится мимо нас в красочных картинках.
Авария на перекрестке с участием труппы заезжего цирка. Клоуны выясняют отношения с водителем такси, трёхметровым мутантом, которого они считают виноватым. Погоня своры полицейских за мелким воришкой, укравшим велосипед. Со свистками и стрельбой. На Проспекте проходит парад городского гусарского гарнизона. Женщины наблюдают за зрелищем в неимоверном количестве и ещё большем качестве: разодеты они в самые лучшие наряды всех времён и народов.
На Площадь Любви упал розовый метеорит. В целлофановой обёртке. Многочисленные ловкачи уже растаскивают его на куски, орудуя, кто зубилом, кто болгаркой. Увозят отколотые блестящие кристаллы на тачках и грузовиках.
- Наверное, хорошее из него можно сделать ожерелье, - мечтательно сообщает Цветочница.
Бросаюсь, было, из вагона, чтобы присоединиться к мародёрам, но она останавливает меня:
- Зачем? Ты напишешь заявку, и тебе пришлют этого добра на дом, сколько угодно.
Она права. Где в Элеме мой дом, я не имею ни малейшего представления, но что пришлют — можно не сомневаться.
Высаживаемся на пустыре, огороженном забором, за которым видны высоченные краны и прочая техника. Поднимается пыль от котлована. Через ворота то и дело проезжают грузовики со стройматериалами, направляемые рабочим в оранжевой майке с флажками.
На нас смотрят приветливо, но в гиды не напрашиваются. Мы, держась за руки, гуляем по стройке, уворачиваясь от тачек и автокаров.
- Ты будешь принимать участие в заплывах? - смеясь, спрашивает она.
- Зачем? У меня есть невеста, - смеюсь в ответ.
Мелькает странная мысль о том, знает ли она о существовании Алины.
- Тебе нужна серьёзная девушка. С нормальной профессией и приличной родословной. А не такая подделка, как я.
- Не говори глупостей.
В этот момент на нас выливается тачка бетонного раствора — рабочий не успевает затормозить. Сыпятся извинения. Предлагается помощь. Мы смеёмся, безрезультатно стряхивая раствор с одежды руками. Суровый прораб отчитывает виновного, а потом сопровождает нас в душ — привести себя в порядок. Нам дают какую-то робу переодеться взамен пришедшей в негодность одежды.
Краем глаза я смотрю на неё, стоящую в соседней кабинке, будто провоцирую себя и проверяю на стойкость к соблазнам женского тела. Она замечает мой взгляд и высовывает язык. На том всё и заканчивается, и я облегчённо вздыхаю.
На выходе со стройки нас встречает Фальк.
- Что ты собираешься делать со своим новым открытием? - спрашивает он, не поздоровавшись.
В его интонациях сквозит не раздражение, как может показаться на первый взгляд, а лишь любопытство и едва заметная обеспокоенность. Надо понимать, говорит он об «Учреждении №322».
- Не знаю. Что-нибудь посоветуешь?
- Только одно. Не спеши.
С Цветочницей они перекидываются каким-то странным взглядом: как два старых друга, не желающих афишировать своё знакомство. Или как сообщники.
Дома меня ожидает очередной сюрприз. Вернее, на лестничной площадке. Прилично одетый человек в плаще и старомодной нелепой шляпе.
- Я звонил вам неоднократно, но вы не берёте трубку.
- Не имею привычки отвечать на незнакомые номера. Людей на Земле много, а я — один. И жизнь у меня одна.
Он силится понять, шучу ли я. Я занят примерно тем же самым.
- И вы, посовещавшись с начальством, решили меня подкараулить в подъезде.
- Ну, не в трамвае же с вами знакомиться, - натянуто улыбается он. - А насчёт начальства — вы в точку! Сразу виден намётанный глаз.
- Так чем могу быть обязан?
Человек оглядывается по сторонам, как бы спрашивая: здесь что ли будем продолжать беседу? Но у меня нет планов приглашать в квартиру кого бы то ни было и, тем более, незнакомца. Это всё ещё моя крепость.
