Вадик Ситников услышал выстрел, когда вплотную подбежал к металлической сетке ограждения, отделяющего проспект от задворок олимпийского комплекса. Через рваную дыру в проволочном заборе он пролез на другую сторону и спрыгнул с бордюра на проспект как раз в тот момент, когда перед ним проносились первые ряды спортсменов. Не раздумывая, Вадик бросился за ними.
Первыми бежали профессионалы. Они двигались совершенно механически: отработанные движения ног и рук, четкая постановка ступни, размеренный ход локтей и коленей говорили об опыте и долгих тренировках. Вадик, конечно же, не мог с ними соперничать. Внимательно разглядывая номера на майках, он постепенно отставал, пропуская вперед других.
Первые несколько сотен метров он легко бежал, но скоро стал уставать, ведь, для того чтобы разглядеть номера всех участников, ему то и дело приходилось перебегать от одного края широкого проспекта к другому. Из-за этого постоянно менялся темп, сбивалось дыхание.
Оказалось, что не так-то легко найти конкретного человека с номером «37» среди сотен одинаково одетых бегущих людей. Солнце ослепляло Вадика, пот капал с ресниц, из-за этого числа на майках расплывались перед глазами, превращаясь, как по волшебству, из двузначных в трехзначные, из трехзначных в четырехзначные; тройка расплывалась в восьмерку, семерка превращалась в единицу, восьмерка казалась нолем.
И вдруг мимо Вадика промчался подросток с номером «37» на майке. Он пробежал так близко, что Вадик услышал его ровное дыхание, увидел мокрые от пота волосы и нервное лицо человека, который опаздывает на важную встречу.
— Капкан! — крикнул Ситников вслед бегуну.
Он думал, что, услышав это слово, агент «37» сбавит темп и вручит Вадику бумажку с кодом. Но «тридцать седьмой» даже не оглянулся; он быстро бежал по трассе и, по-видимому, совсем не устал. Ноги его работали, как заводные, руки двигались легко, грудь стремительно разрезала воздух.
— Капкан! — снова крикнул Ситников и побежал быстрее. — Тридцать седьмой, стой! Отдай код и беги дальше! Эй! Тридцать седьмой, к обочине! Немедленно свернуть к обочине!
Агент не реагировал, а у Вадика от этих криков совсем сбилось дыхание, он начал задыхаться. Широко, судорожно раскрывая рот, он уже не бежал, а тяжело скакал по асфальту, не спуская глаз с подростка, стараясь не отставать от него. В какой-то момент Вадик почувствовал, как его ноги наливаются свинцом, рот жадно хватает воздух, но в легкие не попадает ни глотка кислорода. Захотелось остановиться, упасть на асфальт и не двигаться, дышать, отдыхать.
«Мертвая точка, — подумал он. — Если немного нажать, придет «второе дыхание». Только не останавливаться. Надо бежать. Нельзя останавливаться на мертвой точке».
Ситников знал, что почти в каждом виде спорта есть своя «мертвая точка», когда кажется, что сил больше нет. Опытный спортсмен в такие минуты не останавливается, продолжает соревнование и вскоре чувствует новый приток энергии. Ноги вновь становятся послушными, легкие вбирают живительный воздух. Приходит «второе дыхание».
Вадик продолжал бежать, чувствуя, как сердце выделывает акробатические номера в груди. Внезапно оглушительный стук в висках прекратился, голова стала ясной, появилось ощущение удивительной легкости и свободы. Он увеличил темп, догнал агента и, не говоря ни слова, чтобы снова не сбить дыхание, протянул ему раскрытую ладонь.
Подросток искоса взглянул на Вадика и, тоже не останавливаясь, не говоря ни слова, вложил в его ладонь клочок бумаги, свернутый в трубочку. Вадик на бегу развернул мокрую от пота бумажку и убедился, что на ней написан код, состоящий из пяти букв и трех цифр.
Обратно Вадик бежал трусцой, постепенно сбавляя темп, восстанавливая нормальное дыхание. К машине Фиделя он подошел обычным шагом, отдал записку с кодом и рухнул на заднее сиденье. Пока Фидель с Пузырем колдовали над ноутбуком, вводили код, получали новое задание, Вадик, расслабив все мускулы, неподвижно полулежал, погрузившись в какое-то странное, блаженное состояние. Он задремал.
Ситников очнулся, когда Фидель тронулся с места настолько резко, что Вадика прижало к спинке сиденья, как к креслу взлетающего самолета. Автомобиль помчался по пустынным улицам на большой скорости. Бригадир вел машину жестко, нервными движениями выворачивая руль, словно его охватила ярость и он был готов на самые отчаянные поступки.
