- Почему ты не сказал, что собираешься бросить бомбу? Я бы хоть зажал уши пальцами.
- Ты уже слышал взрыв?
- Да, Джек Даган, наш уважаемый начальник полиции, позвонил мне и все рассказал. Я обещал, что сегодня утром ты с ним поговоришь. Что ты ему скажешь?
- Ну, а что ты предлагаешь? Не могу раскрыть источник и так далее, или признать, что воспользовался слухом?
- Вторая мысль разумнее. А теперь послушай меня.
Карш оглянулся на по-деловому гудящий зал и вновь взглянул на Террела:
- Разыграй это осторожно. Ты знаешь о громиле, выходившем из дома Колдуэла. Только ты об этом знаешь. Если узнают ещё где-нибудь, ты рискуешь потерять свою страховку, - он неуклюже потрепал Террела по плечу. - Ты моя главная надежда. Помни это и не будь дураком.
- Конечно, не беспокойся.
Террела тронула забота Карша. Без привычного цинизма Карш казался беззащитным и уязвимым. Он меня любит, - подумал Террел, и почему - то это его растрогало. Он не мог выразить свои чувства словами.
- Не дай им перехитрить тебя и выведать то, что ты знаешь.
Голос Карша снова стал резким и повелительным; казалось, он исправляет минутную слабость, выказавшую его чувства.
- Скажи им, что ты опубликовал какой-то слух, не удосужившись его проверить.
Секретарь начальника полиции Дагана, патрульный в форме, попросил Террела подождать и вошел в кабинет, откуда почти сразу вышел:
- Заходите, суперинтендант вас ждет.
Тон, каким это было объявлено, должен был внушить почтение к хозяину.
Джек Даган, крупный, крепко скроенный мужчина с самоуверенным прямым взглядом, сидел за столом. На нем была форма с золотыми эполетами, и вообще он представлял собой внушительную фигуру. Все у него было чистым и аккуратным; черные волосы были аккуратно подстрижены, а накрахмаленный воротник и манжеты просто сверкали.
Обычно, с напором начиная разговор, Даган был абсолютно уверен в себе, но сейчас Террел видел, что он колеблется.
- Садись, Сэм. Эта твоя статейка... - Дагана пальцем ткнул в подшивку на столе. - Очень странное дело. Ты подробно описываешь мужчину и говоришь, что мы его разыскиваем в связи с делом Колдуэла. Это ты придумал или как?
- Теперь я понимаю, что материал неточен.
- Мы никого не ищем. Давай не будем хитрить друг с другом. Мэр поднял ужасный шум. Я знаю, ты хороший журналист. Ты не печатаешь сплетен и слухов. Поэтому получается, что тебе дал этот материал кто-то, кому ты доверяешь. Мы хотим знать, кто это.
- Вы и мэр?
- Ах, так... На его счет не волнуйся, он свои права знает. Твоя статья позволяет предполагать, что дело Колдуэла у нас не полно. Или, что там может быть что-то необъяснимое или таинственное. Ни одно из заключений не имеет юридических оснований. Но люди станут так думать. Ты знал это, когда запустил свой очерк. А теперь ты не считаешь себя возмутителем спокойствия. Но человек, который подсунул тебе эту историю - злонамеренный и хладнокровный смутьян. И мы хотим знать, кто это. Это и в твоих, и в наших интересах. Потому что он направил тебя по ложному и опасному следу.
- Информация поступила от анонима.
- Я бы не советовал тебе придерживаться этой версии, хмыкнул Даган. Сейчас некогда хитрить, нам нужна правда.
- Как и мне, - кивнул Террел. - Предположим, мы меняемся?
- Что ты имеешь в виду?
Террел колебался, хмурясь. Он не был уверен в Дагане. Он знал того около двенадцати лет и видел, как он рос от лейтенанта - детектива до главного полицейского чина в городе. Даган как человек был честен, в этом Террел не сомневался; он не брал взяток; он эффективно и умно руководил управлением. Но Террел знал, что Даган был жертвой чего-то, что можно было назвать нравственной инерцией. В городе эта болезнь была очень распространенной; её симптомами были терпимость ко злу и самогипноз, мешавший слышать или видеть то, что может растревожить совесть. Даган в определенном смысле был добровольным моральным инвалидом: он был честен до определенного предела, а дальше - нейтрален.
- Хорошо, - сказал Террел, все ещё не зная, насколько можно доверять собеседнику. - Давайте начнем с Пэдди Колана. Почему он застрелился?
