— Не спеши ты так, успеем, — она двинулась следом за Леной, опасавшейся опоздать на урок. — В общем, думала, что Алла Андрея с кем-то перепутала. Пока вчера сама его не увидела «в деле».
— Кто бы мог подумать, — пробормотала на ходу Лена. — И ведь вчера даже не суббота была.
Яна незаметно усмехнулась. Не суббота! Как будто это имеет какое-то значение.
— Если б и суббота, так что?
— Ну, в субботу… Я бы еще поняла, если б в субботу. Мало ли бывает? Может, праздник какой был.
— Какой праздник? — возразила Яна. — Просто Андрей, которого в нашем классе почему-то начинают обожать, на самом деле наглый мужлан, каких свет не видывал. Наглый и помешанный на сексе с малолетками.
Они уже подходили к кабинету химии, куда неторопливо заходили их одноклассники, и Яна решила, что не помешает последний удар:
— Не удивлюсь, если он начнет приставать к кому-нибудь из наших одноклассниц.
3.
Последний урок в 11 «А» в этой четверти подходил к концу. Через пару дней начинаются весенние каникулы. Для старшеклассников они последние перед выпускными экзаменами.
При этой мысли Андрей испытал облегчение. На полторы недели он с учениками разбежится в разные стороны и при этом, конечно, не будет видеть Ковалевскую. Возможно, перерыв пойдет ей на пользу. Все забудется, и она станет смотреть на него, как на учителя, ни больше, ни меньше.
Весь урок Ковалевская по-прежнему смотрела на него, словно ничего и не было между ними несколько дней назад. Почему-то Андрею казалось, что она постоянно сдерживает ухмылочку, в которую жаждет расплыться ее смазливая физиономия. Она не выглядела сконфуженной, наоборот вела себя так, словно это он ее домогался и получил отпор. Казалось, она что-то знает, чего не знает он.
Несколько раз Андрей пытался посмотреть ей в глаза, показать, что полностью игнорирует ее, как девушку, и смотрит, как на ученицу. Но в поединке взглядов победа не могла быть на его стороне. Хотя бы потому, что направление его взгляда видели все, за Ковалевской же не следил никто.
В двух других выпускных классах Андрей подобного дискомфорта не испытывал. Там не было человека подобного Ковалевской. Со стороны это могло бы показаться смешным: беспокойство из-за какой-то девицы. Подумаешь, подошла и пригласила к себе домой! В действительности все было не так просто. Андрей еще не достаточно изучил Ковалевскую, но уже понимал, что в некотором роде эта девушка уникальна. Сплав сильного для ее возраста и пола интеллекта, энергии и самолюбия. Не просто умна, можно сказать, опытна, как взрослая женщина. Энергия такова, что ей легко подавлять большинство одноклассников, даже мальчишек. И самомнение простирается настолько далеко, что становится ясно: эта дамочка личную обиду так не оставит. Вывернется наизнанку, но не оставит.
И то, что своим отказом Андрей невольно нанес ей оскорбление, сомнений у него не вызывает. Иначе к чему был тот звонок с ультиматумом? Всего лишь порыв несдержанной девчонки?
Сейчас, мельком поглядывая на Ковалевскую и вспоминая ее отнюдь не истеричные угрозы, Андрей так не думал. То, как в конце последней фразы она перешла с ним на «ты», выглядело совсем не спонтанно. Она как будто уверена в собственной недосягаемости и чувствует, что Андрей не опустится до того, чтобы сделать ей какую-то откровенную пакость, пойти и пожаловаться директору. Во всяком случае, не сейчас.
Конечно, все это неприятно. И пожелай сейчас Ковалевская перейти в другую школу, Андрей был бы только за. Однако вариантов нет, и ему надо учить не только ее одноклассников, но и ее саму. Не поступать же так, словно он, видя ее неприязнь, готов участвовать в противостоянии?
И Андрей вел урок, как обычно. Закончив после опроса учеников с основной темой, глянул на часы. До конца урока оставалось почти десять минут.
— Ну, что? — он осмотрел класс. — Прошлый раз я начал рассказывать про Малайзию, но прозвенел звонок. Если хотите, сегодня можно закончить эту тему.
В классе раздались нестройные подтверждения, что ученики согласны. Чем маяться бездельем или позволить учителю вызвать к доске еще кого-нибудь, лучше послушать про экзотические страны.
