— Ну, как ты? — спросила мать.
— Нормально, — он постарался ответить с улыбкой.
Мать всегда безошибочно чувствовала его состояние. Он был у нее единственным ребенком, может быть поэтому? Она могла почувствовать, что у него неприятности, даже когда Андрей находился далеко. Например, в прошлом году, зимой, когда он заболел гриппом, мать позвонила соседям хозяйки, у которой жил Андрей, и попросила позвать сына. Пожалуй, будь телефон у самой хозяйки, мать звонила бы каждый день. Но так это случалось редко: Андрей просил, чтобы мать не беспокоила людей без необходимости. И вот, спустя всего три дня, как он уехал, она вдруг позвонила ему. Позже сказала Андрею, что приснился плохой сон про него, и потому она чуть с ума не сошла, пока дождалась вечера, когда соседи хозяйки вернулись домой.
Сейчас он стоял к ней боком и, наверное, поэтому еще не раскрыл себя, но это было делом времени. Андрей пытался стать веселым, непринужденным, хотя бы на ближайшие пять минут, пока не уйдет мать, уверившись, что у него все хорошо, но это оказалось не так-то легко. Он все еще оставался под впечатлением от разговора с Ковалевской, и повеселеть в одно мгновение оказалось не по силам.
Мать подошла ближе, попыталась заглянуть ему в глаза.
— Что-то случилось?
Он посмотрел на нее, устало улыбнулся.
— Спать хочу. И есть.
Похоже, получилось правдоподобно. Во всяком случае, мать ему поверила, оставила свои всепроникающие вопросы.
— Сейчас, подожди пять минут, — и побежала на кухню.
Андрей почти заканчивал с обедом, когда раздался телефонный звонок. Определитель пробубнил, что номер не определен. Из кухни вышла мать. Послышался ее невнятный голос, затем она крикнула:
— Андрей, это тебя.
Он прошел в прихожую, глянул на трубку в руках матери.
— Какая-то молоденькая девушка, — сказала та.
— Я возьму у себя.
В его комнате стоял второй аппарат, тот, что с определителем. Даже сейчас, став взрослым, Андрей почему-то смущался, если его слушала мать, и предпочитал разговаривать у себя в комнате.
— Да?
Пауза, слишком длинная, затем легкий голосок шепнул, будто кто-то лизнул язычком ухо:
— Андрюша?
— Кто… это?
— Андрей Анатольевич, вы не узнали? Неужели не узнали?
Да, он узнал. Это была Яна. Соскучилась, понимаешь.
— Откуда ты узнала мой телефон? — пробормотал он.
Она захихикала. Конечно, это не имело значения — это достаточно легко.
Ее смех резко оборвался, словно она вспомнила, что ей сейчас все-таки не до веселья.
— Вы уверены, что не хотите ко мне прийти? — теперь в голосе слышалась нехорошая жесткость.
Андрей скосил глаза на дверь. Сквозь рифленое стекло было видно, что мать в прихожей. Делает вид, что с чем-то возиться, но сама наверняка жаждет услышать, о чем разговор. Конечно, интересно, что там за девица позвонила ее Андрею. Он не мог говорить в полный голос.
— Ну, что же вы, Андрей Анатольевич? — поторопила его Яна. — Может, хоть что-нибудь скажете?
— Ты… Что ты себе позволяешь? Сначала… задерживаешь меня… всякой ерундой. Потом звонишь домой.
— Значит, ерундой? — ее голос будто переполнила черная пустота.
— Так, Яна, — он снова скосил глаза на дверь спальни. — Я требую, чтобы ты сюда больше не звонила. Слышишь? Не звони сюда больше! И не подходи, пожалуйста, на улице со своими предложениями. Все вопросы — только по учебе и только в школе. Это — всегда пожалуйста. Ты меня поняла?
Молчание.
— Ты меня поняла? — повторил он, думая, что связь прервалась.
— Я даю вам времени до восьми часов вечера, — медленно, выделяя каждое слово, сказала Ковалевская. — Больше я предлагать не буду. Это в последний раз. До восьми жду, потом — все.
Андрею захотелось заорать на нее матом. Она еще ультиматумы ему ставит! Удержало присутствие матери в квартире. Объясняй потом, что к чему.
— Я все сказала, — заявила она. — Не позвоните… смотри, как бы потом не пожалеть.
И положила трубку.
4.
— Проходи, — сказала мать Руслана. — Он у себя в комнате.
Андрей скинул куртку, прошел в спальню друга.
— Привет, — устало отозвался Руслан.
Сегодня он не источал радости, как обычно, когда Андрей навещал его. Что-то случилось? Хотя, скорее всего, ничего особенного не произошло. Просто Андрей попал на один из таких моментов, когда Руслан «благодаря» какой-то мелочи или разговору с кем-то из родных вновь пропускал сквозь себя всю «прелесть» собственного положения. Такие моменты, конечно же, иногда случались. Да, Руслан боролся с собой, боролся с внешним миром соблазнов, но полностью победить его, окончательно победить не мог. Для этого, по меньшей мере, нужно стать святым.
