Здесь, в узком винтовом тоннеле, стюард уже не мог ему как-то воспрепятствовать. Змейка появилась на втором витке. Еле приметная, изогнутая латинским S, с хищной клешней на каждом кончике.
Никто не знал, что означает это клеймо на внутреннем стволе шахты — ни капитан, ни первейший его помощник, ни, даже, Мозг корабля! Возникло оно недавно, после очередной профилактики «Кассандры» в лунных доках. К змейке привыкли и уже не замечали — так себе, царапина, бессмысленный иероглиф в шахте реакторной палубы. Не могла прослышать о логове скорпиона и Лайза. Определенно не могла! Тогда почему перед гибелью она вспомнила о Мартине и, возможно, спасительной для него третьей станции? Или это Мозг его дурачит?! Заподозрил что-то и устроил жуткую бойню как тест, последнюю проверку с пристрастием — для себя и Мартина…
Никто не знал и о странной метаморфозе, происходящей с этим клеймом всякий раз, когда Мартин объявлялся в шахте. Безликий иероглиф преображался самым удивительным образом. Членики длинного, дважды изогнутого туловища становились более рельефными, выпуклыми, их крошечные чешуйки топорщились, шевелились, издавали неприятное, прямо-таки змеиное шипение, а режущий край обеих клешней вспыхивал недобрым красноватым светом. «Змея» выжидала.
Так случилось и в этот раз — на пути Мартина к приспособленному под плаху и крематорий утилизатору. Змейка зашевелилась, зашипела, а волнистые кромки изогнутых клешней испачкались кроваво-красной флюоресцирующей накипью.
Мартин прыгнул — отчаянно, как в омут, словно решил опередить мучительную казнь и свести счеты с жизнью здесь, в шахте, расшибить лоб о керамит ее внутреннего ствола. Стюард ухватил его за комбинезон и, возможно, удержал бы, но змейка соскользнула вдруг со стены, вытянулась одним коленом в просвет тоннеля и без видимого усилия перекусила металлическое щупальце своей клешней. Бессмысленный, казалось бы, прыжок, неодолимое препятствие, увечье, смерть… Шахта вздрогнула, и в ее сверхпрочных керамитовых внутренностях образовалось отверстие. Оно напоминало пасть гигантской хищной рыбы, что питалась такими, как Мартин, горемыками. Где-то в глотке чудовища полыхал голубой огонь. Беглец окунулся в него. Злой щелчок сомкнувшейся диафрагмы оградил Мартина от кровавого кошмара — механических палачей, камеры смертника и спятившего позитронного Мозга…
* * *
Втайне он надеялся, что коварное могущество скорпиона ему и не понадобится вовсе. Сомнительная это была привилегия…
Уязвленный и злопамятный преступный гений чудовищно изменил себя с преступной целью: возвыситься, отмстить и властвовать! Дерзкий этот девиз был чреват кровью, гибелью многих — миллионов! И мир людей содрогнулся. Метастазы неуверенности и всеобщего смятения пошатнули его. Могущественный Совет Земли и его премудрые старцы оказались не у дел. Страдали транспорт, связь, уменьшалось производство… Казалось, что час Страшного Суда настал и незыблемому порядку вещей в этом самодовольном и порочном мире пришел-таки конец.
— Огонь огнем! — восклицал не менее преступный, извращенный и острый ум. — Я могу попытаться изгнать дьявола. Взамен за свободу — мою!
С преступником заключили сделку — против преступника, величайшего гения зла! И тогда пленник, существо с больной и извращенной фантазией, напрочь отрицающее какую-либо ценность человеческой жизни, создал S-капсулу. Он вышел из нее скорпионом, дабы мстить мстителю, поохотиться всласть на дьявола и уйти, бросить навсегда этот суетный и опостылевший ему мир. Безумные стихии схлестнулись, умножились и превысили мыслимый предел терпимого и возможного в этой реальности. И погибли! Мститель захлебнулся собственной ненавистью и гордыней, а скорпион бесследно и, как казалось, навсегда исчез.
Это было так давно… Возник новый Совет, была создана Внешняя Инспекция, а люди прорвались в большой космос. О мстителе старались не вспоминать. Пытались позабыть и угрюмый подвиг скорпиона. Двуликое воплощение зла заклеймили, отвергли и оставили в мрачном прошлом…
Да, Мартин надеялся, что скандальное решение Внешней Инспекции установить S-капсулу на «Кассандре» — всего лишь странная и бесполезная прихоть, и в этом рутинном рейсе его уж точно не коснется. Но случилось так, что Мозг приговорил экипаж к смерти — мужчин и Лайзу, единственную женщину, и здесь, на третьей станции, у Мартина уже не было выбора. Впрочем, прыгая в капсулу, он не был уверен, что это лучший способ уйти из жизни…
