Почувствовав внутри себя готовность к работе, Андрей Бенедиктович представил зрительный образ профессора-психиатра и стал вызывать его тонкое эфирное тело.
Оно появилось в зеркале – голубоватое, слегка фосфоресцирующее, полупрозрачное. Лишь в том месте, где у борца за научную истину полагалось быть желудку, виднелось небольшое затемнение – видимо, профессор страдал язвой. Язву эту легко можно было бы и удалить, – Парамонов мог это сделать, но сейчас он желал другого. Когда эфирный двойник врага приобрел более или менее четкие очертания, Андрей Бенедиктович задержал его на несколько мгновений, негромко произнес нужное заклинание и ткнул острой спичкой в то место, где у живого профессора-психиатра должно было биться сердце.
Лишь после этого он разрешил эфирному телу вернуться назад в физическое.
Теперь можно было зажечь свет и погасить свечу. Парамонов знал, что больше по телевизору он профессора не увидит. Никогда. Но и самому ему немедленно требовался отдых. Такая работа отнимала слишком много энергии.
Свои странные способности Андрей Бенедиктович начал применять с раннего детского возраста. Но делал это неосознанно. Если гениальность известного философа Кьеркегора исследователи его жизни объясняли тем, что он был зачат семидесятилетним отцом, у Парамонова это качество должно было проявиться в двойном количестве. Оба его родителя к моменту появления на свет своего чада подходили к возрасту ветхозаветных патриархов. Видимо, Господь долго раздумывал, перед тем как выдать его душе входной билет на этот свет, а когда решился, отцу исполнилось семьдесят два, а его некогда более молодой супружнице – пятьдесят пять. Не будь в ту пору очередного обострения отношений между СССР и Западом, сюжет о чудесном рождении даже без применения кесарева сечения обошел бы все телевизионные каналы мира. А так об этом, как о редкостном казусе, напечатали только в журнале «Акушерство и гинекология».
В пятилетнем возрасте он оказался в деревне, где его воспитанием в летние месяцы согласилась заняться племянница, которая была на двадцать пять лет старше своего малолетнего дяди.
И в первый же день деревенской жизни с Андреем Бенедиктовичем случилось событие, на которое никто не обратил внимания. Он стоял посередине улицы в своей городской одежде, а на него бежал, слегка пошатываясь, страшный мужик – с голубым лицом и топором в руке. Мужик этот после молодецкого запоя впал в белую горячку и в каждом живом существе видел черта. А голубую кожу он приобрел, когда выпил какую-то политуру. Пятилетний Андрей Бенедиктович этого не знал, но испугался сильно. И вдруг в голове своей он ощутил странный гул, а вся улица перед его глазами приобрела особо четкие очертания, так что ему стала видна и понятна жизнь каждой травинки, камушка и насекомого – не то что деревенского пьяницы. В этот миг он представил, как страшный мужик падает лицом в глубокую лужу. Что сразу и произошло.
Полежав в луже и попускав пузыри, мужик готов был уже отдать Богу душу, но его спасли жалостливые соседки. Они вытащили его за ноги на сухое место и даже сделали ему что-то вроде искусственного дыхания. Через несколько минут мужик изрыгнул из себя грязную жижу, выматерился, вскочил и побежал дальше, к счастью уже без топора.
Следующее событие случилось с Андреем Бенедиктовичем через несколько дней, когда племянница привела его в бревенчатую деревенскую баньку вместе со своими детьми. До этого он, кроме себя самого, голых людей не видел. И очень удивился, обнаружив, что некоторые из них устроены как-то не так. А удивившись, подошел поближе, чтобы потрогать у них срамные места, за что и получил больно по рукам.
Андрей Бенедиктович плакать не стал, но сильно и обиделся, и испугался. До этого прежде его никто больно не наказывал. И опять ощутил странный гул в голове и предельную четкость очертаний горячей печи-каменки, человеческих тел, расположившихся вокруг мокрых деревянных лавок, бочки с водой, котла, над которым поднимался пар.
И попросил он у чего-то или у кого-то «Большого и Сильного», чтобы все немедленно ушли из этого противного места.
