- Очнулся, олух?
Ньют попытался вскочить, но тело еще плохо слушалось. Незнакомец вытащил из под лохмотьев приличных размеров нож, потом скептически оглядел машиниста и снова спрятал оружие за пазуху. Зато извлек оттуда помятую флягу.
- На, паря, хлебни горяченького. Хреново тебе, вижу. Обчистили?
Отхлебнув пойла бродяги, Ньют поперхнулся и закашлялся, едва не расплескав содержимое фляжки. Хозяин амброзии заботливо отнял посудину и тоже приложился к горлышку, словно стремился понять реакцию собутыльника. Затем пожал плечами и заботливо спрятал флягу обратно под засаленную одежку.
- Полегчало?
На удивление, Ньют действительно почувствовал себя гораздо лучше. Но это, скорее, от того, что пойло вышибло из головы все мысли - оставило только страх окочуриться от ингредиентов. Посему, машинист кивнул головой и с чистой совестью ответил:
- Угу.
- Ну, раз заговорил - будешь жить. Чего это тебя швырнули в мусор - помнишь?
- Да.
- Только не говори мне, что был тайным членом правящей верхушки. Не поверю. Ты на фермера больше смахиваешь. Где обработали тебя?
- "Бычий глаз".
- Счастливчик! - причмокнул собеседник, достал флягу, сделал хороший глоток и, выдохнув, произнес:
- С днем рождения тебя!
Ньют оторопело воззрился на бродягу. Тот вытер рукавом рот и пояснил:
- Там такая сволочь заседает, что могли бы тебя на отбивные пустить для следующих простаков. Оттуда единицы живыми выходят после закусона ихнего, если сделали глупость, показав деньги. Не, так конторка ничего. И повар, и кормежка с выпивкой - самое то. Вот только кто с деньгами - не жилец.
- У меня там невеста...
- Забудь. Все уже. Спихнули, небось, вербовщикам.
- Я должен...
- Ты, братуха, отлежался бы.
- Лучше нож одолжи.
- Не, не могу. Тебя там грохнут, и кто вернет тогда мне железяку? Давай-ка тебе подберем чего-нибудь тут, - бродяга вытащил из какой-то дыры под доками приличных размеров торбу и принялся ее развязывать. - Тебя звать-то как?
- Ньютон.
- Ого! Славное имя!
Ньют пожал плечами.
- Имя как имя...
- А меня Колдырем кличут, - человек попытался развязать затянувшийся узел зубами, но тот не поддался. - Вот ты все же деревенский дурачок. Ньютон... Так физика звали одного. Давным-давно это было. Я читал.
- А-а-а... - Ньюту было все равно.
Колдырь справился наконец с упорствующим кожаным ремешком и вытряхнул содержимое мешка на доски. Там оказалось множество непонятных вещей. Железные трубки, обломки какой-то плитки... Во всяком случае, ничего, что могло бы сойти за оружие. Бродяга порылся в своем мусоре и вытащил из кучи барахла толстую палку с металлическим набалдашником на конце.
- На, владей!
- Не, спасибо. На черта она мне сдалась?
Палка не могла бы служить даже дубинкой. Слишком короткая и довольно легкая.
- Дурак ты. Это кусачка, древность. Во, гляди.
Колдырь большим пальцем нажал на что-то. Из палки метра на полтора вылетел набалдашник на блестящем штыре и клацнул перед носом отпрянувшего от неожиданности Ньюта.
- Испугался? - бродяга заржал.
- Н-н-нет, в общем.
- Во как!
Крутя палку так, словно он ее выжимал, Колдырь снова убрал штырь внутрь. Когда набалдашник оказался на месте, то открылся. Бродяга сжал полусферы пальцами: кусачка клацнула и захлопнулась.
Лучше что-то, чем ничего...
- Спасибо, Колдырь!
- Спасибо сыт не будешь, - философски ответствовал бродяга. - Десять монет с тебя будет. А пока что потренируйся.
Колдырь прислонил к стене доску. Ньют опробовал аппарат. С первого раза штырь вылетел с неожиданно приличной отдачей и набалдашник разбил доску. В железных челюстях застрял откусанный кусок деревяшки.
- Близко, но вполне...
До следующей деревянной жертвы набалдашник не долетел совсем чуть-чуть и клацнул до деревяшки.
- Далековато.
Потихоньку Ньют все чаще стал попадать в цель. Несколько раз кусачка отхватывала куски от досок. Колдырь почесал бороду, вздохнул и сообщил:
- Ладно, сойдет. Не промажешь. Но лучше подойди поближе.
- А может, со мной пойдешь?
- Ну тебя к черту! Провожу - да. Но туда ты один.
- Пошли.
Оказалось, что бандиты оттащили Ньюта не так чтоб и далеко. Помойка находилась почти на заднем дворе. Но шлепать пришлось полквартала. Сперва Ньют очень переживал за свой внешний вид, но потом освоился: прохожие шарахались, а полицейские отворачивались от отвратительной парочки грязных бродяг. Впрочем, Колдырь приказал глядеть в оба:
