Сопроводив сей жест потоком отборной ругани.
Ругань застряла в глотке. По лицу градом покатился пот.
Веточка на землю не упала. Пролетела метр и зависла, а потом начала бешено вертеться в невидимой сфере, а потом воздух сжался, и жахнуло так, что уши заложило. Она долго там стояла. Молчаливая, мрачная. Смотрит на абсолютно безобидный участок пространства, где веточку на куски порвало и в глазах пусто.
Она не знала, что это такое и почему оно тут появилось. Это место лучше обойти стороной. Девушка шагнула в сторону, потом остановилась, мрачно глядя перед собой. Кто сказал, что такая штука, тут только одна? Она подняла с земли камушек и бросила. Ничего не произошло. Прошла три метра, бросила кусок земли. Снова спокойно, уже бодрее двинулась. Снова кинула, теперь пучок травы – трава улетела, а в полуметре от земли возникло облачко тумана и выпало на землю крупными зеленоватыми каплями. Трава скукожилась, пошёл пар – кислота на землю пролилась.
-Угораздило меня родиться в Апокалипсис. – Проворчала она, лицом сероватая слегка. Злоба, бешенство, бессилие и обида, вот часть тех эмоций, что сейчас бушевали в ней. Этот мир, ей совсем не нравился. Но что поделаешь? Умирать тоже не хочется.
Придётся бороться с этим миром, за право пожить подольше. Да к тому же, она всё равно не помнит, каким мир был раньше. Может, то, что случилось с ней, даже благо.
Если не знаешь, что ты потеряла, с утратой легче смириться. Разве нет?
-Может быть. Может быть. – Проговорила девушка, обходя кислотный туман стороной.
Она шла пока боль в отбитой спине не стала слишком сильной. Присела на кочку и сама не заметила, как сняла с пояса маленькую плоскую коробочку. Открыла и так вот и зависла, разглядывая разноцветные ампулы внутри.
Глаза расширились – она знала, зачем нужна каждая из ампул. Но откуда? Память никак не откликнулась. Ей просто известно это и всё.
Девушка вколола одну в шею. Спустя пару минут, боль ушла, стало легче. Она поднялась, тряхнула ногой, подвигала руками, повернула корпус налево, потом направо – тело слушается с полпинка, никаких неприятных ощущений. Правда, когда стимулятор отпустит, боль вернётся, она будет тише, но всё же будет. Лучше двигаться, пока стимулятор циркулирует по кровеносной системе. Нужно найти укрытие и еду…, только как?
В смысле, с укрытием, проблем не возникнет – овражек какой, пещерка там. Но еда, как с этим быть? Что можно есть после ядерного апокалипсиса, а что нельзя?
Воспоминаний нет, только какая-то уверенность, что тут есть люди, продающие еду…, а вот что они берут в качестве платы, память не говорит. Может доллары? А у неё есть? Минут пять потратила на поиски денег в карманах и в подозрительно толстых, при этом мягких участках брони. В одном месте, какое-то утолщение. Возможно, там и спрятаны деньги. Нож взяла, уже собралась разрезать и рука остановилась. Она покачала головой, нож отправился в ножны.
-Какие нахрен деньги после ядерной войны? – Проворчала она.
Нет, купить еду можно только за что-то, что не утрачивает своей ценности в любой ситуации. А это вещи простые – оружие, посуда, изделия сложные всякие, ну и натура конечно.
Мысль заставила задуматься. Она готова расплачиваться вот так, натурой?
Рука сама собой прикоснулась к рукояти пистолета.
-А зачем платить, если можно отобрать? – Проговорила девушка, хищно оскалив зубы.
Прислушалась к себе – всё спокойно. Разум никак не отзывается на эту мысль. Всё правильно. Если можешь забрать силой – платить ты не обязана. Наверное, так всегда было в этом мире. Иначе, почему нет никаких отрицательных ощущений? Только мысль, что такой подход к вопросу, не совсем, эээ…, цивилизован? Кхм. Ну и что с того?
Цивилизации уже нет. А жрать хочется по-прежнему.
Однако если такая мысль возникла, значит, так было не всегда. Когда-то, так поступать, не рекомендовалось, хотя и не понятно почему. Может, были какие-то люди, которые могли наказать за такое поведение? Впрочем, какая разница? Теперь их нет. А если и есть, то их слишком мало.
Этот мир в полном дерьме и активно воняет. Чистенькой остаться не получится никак, а раз не получится, зачем пытаться? Нужно просто выжить, и пошло всё оно на хер.
