- Юля, - позвал я в темноту. - Юля мы живы. Мы на земле.
Ответом мне было молчание.
Я собрал все силы ноющего тела и подтянувшись выполз по грудь из люка. Свежий ветер ударил в голову и я чуть от этого не потерял сознание. Где-то рядом журчала вода.
Когда взошло солнце, я разглядел местность и свой корабль. Мы упали на склон хребта и катились по нему километра два, оставляя за собой глубокую ровную канаву с вывороченной по ее бокам глыбами земли и камней. Длинные обрывки строп и ткани болтались сзади капсулы. Это были остатки парашюта, тащившиеся за нами. Они не позволил станции крутиться как мячик и мы удачно скользили по хребту к реке. Это было чудо.
В станции ожила Юля, она просила освободить ее. Я опять пересиливая боль влез в станцию и отцепил от нее все ремни. Юля стонала, но пошевелиться от боли не могла. Она стала ныть, чтоб я ее вытащил наружу. Юля не понимала, что выйти она не может. Отверстие люка не позволит габаритам ее тела очутиться снаружи. Она пленник корабля.
Я вытолкал из люка мертвого ребенка и выпал сам.
Мы лежали недалеко от реки. Шум двигателя моторной лодки, заставил меня приподняться. К нам двигались люди.
- Вы кто? - спросил бородатый мужик в брезентовой робе.
- Космонавты.
- Ты один?
- Нет, там напарник.
- А это что? Ребенок?
- Да, он мертв.
- Царствие ему небесное. Он что, родился там?
Мужик поднял палец на верх.
- Да. Где мы находимся?
- В долине реки Иркут. В восточных Саянах.
- У вас связь есть?
- А как же, в поселке все есть.
- Ты не сможешь связаться с каким-нибудь городом, что б они в свою очередь сообщили в Байконур о нас.
- Почему нельзя можно. Сейчас поплыву.
Двигатель взревел и лодка, подняв большую волну исчезла.
Только через пять часов прибыли искатели из поисковых групп. Все удивлялись, что мы живы, что мы так поразительно приземлились. Меня решили сразу вывезти самолетом в больницу. Юля осталась в корабле.
Целый месяц в больнице я не мог придти в себя. Пытался восстановить свою форму, занимаясь кой-какими упражнениями, но все давалось с диким трудом. У меня все время посетители. Приходили комиссии, доктора, друзья. Была Лида с мужем.
- Значит больше не будет полетов? - спросил Федор Николаевич. - Сейчас все говорят, это был безумный эксперимент.
- Полет не должен быть. От силы тяжести ребенка разорвало внутри. Как там Юля, вы не можете сказать?
- В шоке. Ей тяжелей всего. Во-первых, ее вытаскивали с автогеном. Резали станцию на месте, там в Саянах, чтоб достать от туда. Во-вторых, она плохо переносит адаптацию. В-третьих, ужас от всего произошедшего, до сих пор не покидает ее.
- Все же развитие женского тела при беременности, еще ни кем не изучалось, - вступила в разговор Лида. - Только после вашего эксперимента, этот вопрос встанет на повестку дня. Твои заключения о дезориентации новых растущих клеток в невесомости все приняли как аксиому. Ты..., - она замялась, - не вернешься к Юле?
- Нет.
Они помолчали.
- Проверить супружескую пару надо только в космосе,- пробурчал Федор Николаевич.
- Молчи уж, - фыркнула Лида, - хотела бы я посмотреть как ты вел себя в тех условиях, в какие они попали.
- Наверно так же, - сказал я.
- Нет, я так не думаю. А сама я, да только бы узнала, что ребенок умер, с ума бы сошла.
- Теперь рожай на земле. Эксперимент закончен.
В мою палату влетела Нина Серьгеевна.
- Как дела, Петя?
- Скоро выпишусь.
- Ну, молодец. У меня к тебе предложение. У тебя есть мысли, что делать потом. Иди к нам работать. В нашей клинике сейчас новое направление и очень нужны толковые врачи. Будем отправлять космонавтов в длительные полеты, на год и больше. Сейчас пока полетят мужчины. Наши эксперимент всех напугал.
- Я еще посмотрю, Нина Серьгеевна. Вы лучше скажите, исследовали ребенка, просмотрели мои записи?
- Да.
- И что?
- Ребенок умер в начале возникновения тяготения. Это страшно, особенно для будущего. Было решение, этот эксперимент повторить, когда технически добьемся искусственной силы тяжести на космических кораблях.
- Слава богу, но это будет через сто лет. Мне говорили, что вы одна только верили, что мы живы, после обрыва связи?
