«Ее надо убить! Иначе она убьет меня морально, а может даже и физически! Но я, как последний слабак, не могу этого сделать! Вот странно-то, голова соображает, что дальнейшие отношения с этой «милашкой» могут закончиться умственным помешательством, и это в лучшем случае. В худшем – бессмертие обернется в «прекрасную» человеческую привычку умирать. Как же сильно я люблю эту женщину и как же много в ней опасности. Руки совершенно не слушаются меня, словно они вовсе не мои. Они просто отказываются делать хоть какое-либо зло по отношению к ней. Что со мной происходит? Я никогда даже не подозревал, что у меня будет проблема с лишением жизни человека, особенно женщины. Я не нравлюсь самому себе и чувствую как слабею перед ней. Может она энергетический вампир? Я проиграл не только в шахматы, я практически проигрываю ей уже во всем. Так сладко спит, как ребенок. Как она умудряется так красиво спать, быть такой прекрасной в это время? А умереть во сне – это тоже прекрасная смерть. Слегка драматичная, где-то даже трагичная, маленькую капельку даже жестокая, но идея, сама по себе, идеальна! Лилит! Ли-ли-т!».
Левиафан закрыл глаза, взял соседнюю подушку, положил ее на лицо девушки и придавил руками. Через минуту Лилит начала вертеться, ей не хватало воздуха и она пыталась найти его. Спросонья она не могла понять, где кислород, и что лежит на ее лице и лежит ли вообще, и в тоже время мешает получить ей нужный глоток жизни. Она уже колотила руками и ногами, но никак не могла скинуть с себя убивающий предмет. Девушка пропищала имя вампира, как бы прося его о помощи.
Левиафан уже слушал начинающиеся хрипы и бесполезные попытки вдохнуть. Он все также сильно держал подушку, на его лице была напряженность и даже жалость. Попытки вырваться становились все слабее, а звуки все тише. «Что я делаю?», внезапно проскользнула мысль в его голове. Он резко отдернул от ее лица подушку и открыл окно.
Лилит лежала в полуобморочном состоянии. Ее глаза были полузакрыты, а рот, как у рыбы широко открывался и жадно хватал воздух. Тут до вампира дошло, почему он предпочел душить ее, а не просто сломать шею. Он оставил себе шанс не дать ей умереть. Если бы он сломал шею, то когда бы он опомнился, было бы поздно. А здесь у него было время очухаться.
– Ты совсем рехнулся? – спросила она слегка хриплым голосом, поглаживая руками горло.
Левиафан стоял, облокотившись на подоконник. На его лице не было ни кали сожаления за поступок, ни капли раскаяния, только злость и ярость на свою неспособность доделать то, что должен был и хотел. Для него это было очередное доказательство в собственной несостоятельности, невозможности.
– Нет, я в полном здравии и уме! Просто мои силы сбежали от меня, они предали меня! И благодаря этому ты все еще дышишь! – пробурчал он, не глядя на нее.
Лилит присела на кровати и запустила пальцы в волосы, аккуратно поглаживая кожу головы.
– За что ты меня так ненавидишь, что даже смерти моей желаешь? – тихо спросила она, глядя в пол.
Он удивленно посмотрел на нее, наглый вопрос лишил его дара речи на мгновение.
– Милая, по-моему, стоит поставить вопрос чуть по-другому. Например, вот так: «За что мне можно сохранить жизнь?» – цинично ответил он.
Лилит поняла, что вампир очень зол на нее, и не только за последнюю выходку. Просто у него внутри уже накопилось много всего. Он был вообще зол, казалось, что его достало все, что связанно с ней. На какой-то миг, она даже мельком почувствовала вину. Лилит умудрилась довести Левиафана до белого колена, сама того не желая, потому что такое его поведение очень пугало ее. То, что он пытался сделать с ней, Лилит повергло в ужас. Это был уже не просто звоночек – прекратить так себя вести, это уже дверь вышибли с ноги, показывая ей, чем ее безрассудство и детские выходки могут закончиться. И вместо того, чтобы закусить свой язык, или извиниться, она начала реагировать, как натрий с водой.
– Этот вопрос касается и тебя, однако я не пытаюсь тебя убить!
– Если бы ты еще и попыталась меня убить, то сегодня подушка бы точно не слезла с твоего лица! – вздохнув, сказал он, оторвался от подоконника и залез в постель.
