– А…это ты! – скрипучим голосом проговорил Левиафан, приоткрыв глаз.
– В чем дело, Лилит? – заглядывая ей в глаза, спросила Жаклин, игнорируя Левиафана.
– Все нормально. – Отворачиваясь от вампира, тихо прошептала Лилит. – Потом увидимся, ладно?
Она развернулась и пошла на улицу. Жаклин стояла с не понимающим лицом, кидая взгляды то на стоящего рядом Левиафана, то на уходящую подругу.
– Ты куда, миля? – изобразив удивленное лицо, Левиафан схватился рукой за сердце.
Она остановилась и обернулась.
– Ах ты! – девушка быстро подошла к нему и залепила пощечину.
Он выпучил глаза, потрогал рукою горящую щеку и ойкнул.
– Да что здесь происходит? – взвизгнула, стоящая практически между ними, Жаклин.
Левиафан скосил на нее глаза от неожиданности. Лилит слегка улыбнулась.
– Да! Действительно, милая, что происходит? Тебя нечистая сила покусала что ли? – он хлопал удивленными глазами, делая вид, что ничего не понимает.
Лилит насупилась и посмотрела на обоих вампиров.
– Ты насмехаешься надо мной? – спросила она у него.
– Да ты что, милая? Бог с тобой! Я души в тебе не чаю! Куда ты собралась? Ты не можешь так просто уйти! – пыхтел он в ответ.
Потихоньку до взбелененных мозгов Лилит начала добираться мысль о том, что все это действительно было шуткой, как она и хотела. Но как ей показалось, шутка была жестокой. Все внутри ее организма аж опустилось куда-то вниз от неожиданной радости и уместной злости. Она рассмеялась таким странным смехом, как будто была на похоронах очень близкого ей человека, и внезапно ей стало смешно.
Левиафан сузил глаза и внимательно озирался по сторонам, опасаясь, что нездоровый смех девушки могут услышать люди и вызвать психиатрическую помощь.
Лилит подошла к нему ближе и уткнулась лбом в его грудь, при этом, издавая совершенно неясные звуки, которые напоминали, то ли плач, то ли смех, то ли нытье, то ли хихиканье.
– Ты чего сделал с ней, а? – Жаклин начала беситься и злиться из-за настроения подруги, из-за ее ужасного состояния.
Левиафан положил руку на шею Лилит и довольно взглянул на Жаклин.
– Исчезни! – он зажмурился и помахал второй рукой, указывая вовнутрь дома.
Кровь в ее венах закипела, руки сжались в кулаки, и Жаклин замахнулась на вампира. В это время Левиафан открыл глаза и совсем не оценил этот жест. Он открыл рот и проговорил беззвучно: «Если через пять секунду я еще буду лицезреть тебя здесь, то я сделаю из тебя факел с вечным огнем. Время пошло, брысь!».
Лилит этого не услышала, стоя уткнувшись лбом в Левиафана, но Жаклин это услышала и испарилась, решив, что его угроза вполне может осуществиться. Через пять секунд он специально открыл глаз – проверить местоположения Жаклин. Ее отсутствие успокоило и расслабило его взбудораженную нервную систему.
– Милая, ты уснула там что ли? – спросил он спустя какое-то время, продолжая гладить ее по шее.
Он уже чуть-чуть утомился стоять на крыльце и дышать свежим воздухом, и не понимать, почему Лилит замерла в позе бодающегося барана. Она тихо вздохнула и всхлипнула. Левиафан насторожился. «Плачет! Иисусе, господи, дьябло, люцифер, она плачет! Я сделал это!», гнилая душонка вампира восторженно ликовала.
– Мне было так больно… – едва слышно прошептала она.– Это было похоже на мини клиническую смерть. Знаешь, сердце выскакивает через рот в ужасе. У него есть две крошечные ножки. Оно бежит на них так смешно и нелепо, потряхивая оборванными краями жизненно-важных кровеносных сосудов. С них периодически падает, еще не успевшая свернуться, кровь. Она бордовая и кажется такой объемной, а ее капельки похожи на слезинки…сердце плачет кровью и убегает, чтобы больше не плакать и работать впустую на бездушный организм. А я лежу на земле и смотрю ему вслед, и чувствую, как по сосудам и капиллярам вместо горячей крови бежит холодная пустота. И я понимаю, что во мне больше нет ничего, я не умею больше ничего чувствовать. В мой разум поступает лед и все замораживает, пропуская сквозь кристаллы заледеневшей воды свежую, беспощадную муку. Это единственное, что чувствую, что испытываю. Проклятое подсознание бессмертно, и оно рассказывало мне о любви к не человеку. Оно рассказало о том, что сердце устало от тяжести и отказывается от грандиозной значимости этого черного чувства, которое убивает людей. Но любовь осталась во мне, и это был ужас. Она как будто тешила мои сухие бескровные вены острейшим лезвием, и у нее было такое довольное лицо…Любимый…Я видела лицо любви, видела! Она жестока, а я даже не думала, что настолько! Что она настолько равнодушна и безразлична к тому, в ком живет. Она гложет тело изнутри, как собака кость, с такими же звуками. Она отрывает мясо от ребер, вместе с нервами, и все это причиняет неописуемую боль. Как можно называть это святым и светлым чувством? Я никогда не испытывала ничего более мрачного и мучительного, чем сегодня…Как ты мог? Как ты мог доставить мне в душу всех извергов ада? Меня разрывало на части, я чувствовала себя хуже, чем Христос на кресте! – Лилит вся тряслась мелкой дрожью.
