Задумываясь над вопросом: какая боль тяжелее и мучительнее, физическая или душевная, можно легко узнать ответ, например, сравнив порезанный палец, и ситуацию, когда бросает любимый человек. Боль в пальце забывается мгновенно, за секунду, и от нее больше ничего не остается, и никогда о ней не вспоминается. А боль, причиненная любимым человеком, жжет еще долгое время, неторопливо и безразлично. Душевная мука холодно и настойчиво гладила порезанный палец Лилит, прямо по мясу. Она издевалась над ней, пытаясь напомнить о физике тела, заранее зная, что осколок маски остался внутри, но о нем никто больше не вспомнит. Единственная палочка-выручалочка в виде самолюбия, которая бессильным голосом силилась шептать о гордости, и что о ней никто не смеет забывать. Самолюбие старалось погреть застывшие руки и взглянуть изнутри в пустые глаза, тем самым, норовя вселить туда надежу – неясную, глупую, может быть умную и бессмысленную, но все-таки надежду. Но Лилит лишь отгоняла руками настойчивое самолюбие, она поддалась моральной боли, а любовь тихонько смеялась, вспоминая прошлое. Любовь всегда смеется последней в таких ситуациях. Она награждает терзаниями, а сама сидит в уголке и хохочет, подкидывая поленья для разжигания боли и подливая на нее масло, чтобы ярче и дольше горело. И Лилит обжигало, но самолюбие все-таки сместило хохотушку-любовь, подселив в разум досаду, обиду и гнев, а боль продолжала жечь сосуды и нервы. Лилит стукнула кулаком по столу, взглянув наверх. Левиафан услышал шум и пошел посмотреть, что происходит. Он тихо подошел к углу и выглянул из-за него. Лилит сидела на диване, уткнувшись лицом в одну руку, а вторая лежала на столе, сжатая в кулаке. Он улыбнулся и вытянул ноги, садясь прямо на пол.
«Вот так-то лучше! Хоть раз посмотреть, как ты страдаешь по настоящему, потому что я из-за тебя всегда страдаю искренне и люблю тоже. Может хотя бы это заставит тебя чуть-чуть уважать меня. Ведь ты думаешь, что потеряла, а значит, должна начать ценить утрату. Значит, у меня есть шанс стать кем-то большим, чем просто объектом для мести и нелепых насмешек. Милая, тебя постоянно надо учить, причем на твоих же ошибках. Но меня кое-что пугает и настораживает. Люди делятся на три категории: первая – это умные люди, которые учатся на чужих ошибках. Умный человек – это вымирающий вид, и его следовало бы занести в Красную Книгу. Соответственно, численность этой группы катастрофически мала. Вторая категория – это стандарт, то есть дураки. Это люди, которые учатся на своих ошибках…хорошо хоть так. Но к великому сожалению есть и третья категория. Ее составляют дебилы, которые вообще отказываются на чем-либо учиться, и, естественно, в одинаковых ситуациях они постоянно наступают в одну и ту же кучу кала. Хотя они уже не раз ходили по этой дороге и, в принципе, должны бы уже запомнить, что там – лежит какашка! Ан нет! Это же представители третьей группы! Численность второй и третьей групп не имеет себе равных. Я, честно говоря, затрудняюсь сказать в какой из них больше людей, но одно могу заявить смело и открыто – народу там – почти все население планеты. Лилит не первый раз оказывается в подобной ситуации. Уж не относится ли она к замечательной группе под номером три? Если это так, то все мои попытки и надежды рушатся со страшной скоростью. Если же она просто в очередной раз пытается сделать мне не хорошо, то она дура…хотя нет. Опять же, она знает, что это невозможно, точнее это возможно, но она не имеет той силы, которой на меня можно воздействовать. А это значит – добро пожаловать в третью группу? Это же ужасно! Хоть я уже не раз убеждался, что красота и мозги – вещи совершенно не совместимые, бывают, конечно, исключения, но это очень редко, и то значит там какой-то другой подвох. Порой мне мерещится, что мозг у нее есть, и иногда он даже подает признаки жизни, плохо, что иногда и только признаки. А может, у меня нет мозгов, что я с ней связался? Но это абсурд. Как мне такое могло в голову вообще прийти? Я – редкий индивидуум из первой группы, значит, мозг у меня присутствует и, к тому же, активно работает! И ко всему прочему, я не задурманиваю его спиртом и сигаретами, на меня эти