Они пользовались каким-то необъяснимым влиянием на несупенов, но обычно хорошие ярки — хотя и непонятно было, что вкладывалось в это понятие, — уходили служить уже чегетазурам. Тем самым каменноподобным уродам, которые получались из несупенов.
Чтобы получить чегетазура, несупена обычно выхолащивали, обрубали его коротенькие ноги, уродливые ручки и вживляли какие-то не очень понятные приборы. Чегетазуры после определенной подготовки и тренировки составляли костяк всей этой довольно сложной, развитой по Полдневным меркам цивилизации. Обычно чегетазуры жили очень долго, многие века, иногда доходило до тысячи лет, но вот что с ними было потом, Ростик, как ни рылся в книжках, не узнал. Возможно, дело было в том, что набор этих самых книжек являл удручающее отсутствие серьезных трудов. А может быть, ему следовало научиться читать получше, чтобы понимать тексты, которые могли просветить его в этих вопросах.
Но вот что интересно, для всех несупенов, определенно, существ не слишком приспособленных для существования в естественных условиях, целью, и смыслом жизни, и даже высшим предназначением было одно — стать чегетазуром. Этого Ростик не понимал. Хотя ему в какой-то момент начинало казаться, что можно объяснить это стремление стать увечным уродом, не способным даже еду поднести ко рту, именно долгой жизнью чегетазуров. Ведь несупены, какими бы влиятельными и развитыми они ни были, редко жили дольше трех-четырех столетий.
А потом все вдруг изменилось, и весьма радикально. Началось с того, что почти половину кораблей, составляющих Валламахиси, как-то ночью оторвали от плавающего острова и увели на север, насколько мог судить по своим, человеческим представлениям Ростик. Потом и оставшиеся корабли через пару дней разбили на несколько групп, и тут же все сейнеры были возвращены на базовый корабль, потому что, как сказала Синтра, теперь стало не до рыболовства.
Ростика вернули в ту же казарму, в которой он обитал сразу после того, как его выдернули из дрожжевого цеха, и, к его удивлению, туда же переселили часть тех губисков, с которыми он привык иметь дело, а именно Карб, Синтру и Джара. Там же оказалось немало надсмотрщиков и даже три ярка. Эти держались особняком. Да и губиски теперь стремились оставаться каждый сам по себе, откровенно рассматривая окружающих как конкурентов.
Их корабль стал формировать небольшую эскадрилью из антигравов, в которую входило два треугольных крейсера, с десяток обычных легких машин и с полдесятка грузовых леталок с двумя котлами. Команды почти на всех этих машинах были уже укомплектованы, и не составляло особого труда догадаться, что они должны были послужить транспортом для тех, кого начальство решило перевести куда-то на другое место службы, сняв с корабля.
А спустя еще дня три Карб вдруг ввалилась в казарму расстроенная до такой степени, что даже не застегнула все пуговицы и пряжки на комбинезоне либо специально их разорвала, выражая крайнюю степень отчаяния. Рост, как обычно, читал что-то, но, заметив ее, подошел и сделал приглашающий к разговору жест рукой. Обратиться к габату без этого жеста считалось серьезной формой неподчинения.
— Чего ты хочешь? — Карб действительно была расстроена, она уселась на табуретку и принялась укладывать личные вещи, которых у нее было на удивление немного, в мешок, чем-то напоминающий солдатский сидор, только побольше размерами и не из брезента, а из легкой и прочной кожи какого-то морского существа.
— Получила новое назначение?
— Переводят на другой корабль, — Карб судорожно, почти по-человечески, вздохнула. — А это значит, что начинать придется с самого низа, не иметь своей каюты, спать в казарме, как тут. — Она осмотрела помещение, в котором было больше коек, чем свободного пространства.
— А если бы Пинса оставила тебя при себе, тебе бы не пришлось начинать… с начала? — снова спросил Ростик.
— Разумеется, я бы сохранила и свои преимущества, и свое звание, и даже, возможно, свой пост.
Про пост, который занимала Карб, Ростик ничего не знал, ему казалось, что последние месяцы пурпурная девушка только и делала, что возилась с ним, с Ростиком-человеком. Но, вероятно, у нее были и какие-то другие обязанности.
