– Они этого не знают, – высказался Катериничев.
– Лучше думать, что они об этом догадываются, – решил Ростик. – Они умны, и это самое скверное. Четвертый способ, конечно, определение направления по огню, который будут жечь под Одессой, но, если туман не позволит нам рассмотреть его, придется… Только не жалуйтесь, подниматься на крейсере повыше, чтобы над туманами рассмотреть это пламя.
– Каждый раз освобождать крейсер, разводить пары, взлетать… Потом крепить крейсер на место… Это займет с полчаса, – буркнула Лада.
– В случае, если не будет другого выхода, попробуем и этот способ.
– А как пурпурные ориентируются в океане? – спросил Катериничев.
– На это не обратили внимания, когда разбирали их суда, – отозвалась Людочка.
– В общем, прошу всех думать над этой проблемой, замечать все, что может в этом плане пригодиться, и главное – не допускать таких ошибок, какая случилась сегодня утром.
Снова расселись в походном порядке, Изыльметьев поднажал, потом еще…
Ночью почему-то стало спокойнее. Рост вышел на палубу экраноплана, походил немного, вглядываясь в разные стороны, и понял, что викрамов поблизости нет. Откуда-то возникла надежда, что они отказались от преследования, хотя это еще следовало проверять и перепроверять. Картина почти человеческой руки, покрытой зеленовато-чешуйчатой кожей, как у всех рыболюдей, которая ножом вспарывает их днище, словно консервную банку, не давала ему покоя.
Вторую ночь прошли лучше, то ли пилоты пригляделись к направлению невысоких волн, то ли Рост действительно и сам справлялся, как рассчитывал еще в Боловске, просыпаясь через каждые час-полтора и обращаясь своими необъяснимыми способностями к ощущению всего живого и мыслящего, поправляя при этом курс… В общем, они почти не уклонились от требуемого направления. Вот только Ростик не выспался и потому весь последующий день хмурился больше, чем обычно.
Зато всем стало ясно, что некий тип радара у них все-таки имеется – сам командир. Выспавшись как следует, даже с запасом, после обеда, Рост был готов просидеть всю ночь почти без сна.
Дважды он подходил к пилоту и чуть-чуть, не больше чем на четверть румба, советовал изменить направление, что с их скоростью и на том расстонии, которое им следовало пройти, было все-таки значительной поправкой. Огонь из Одессы они увидели всего один раз, и то даже не сам огонь, а какое-то зарево, на миг блеснувшее где-то в неимоверной дали. Конечно, оно расплывалось в тумане, но в целом позволило довольно точно определить курс, после этого почти три часа можно было без труда выдерживать оптимальное направление.
К исходу третьего дня, когда они зашли в море уже совсем далеко, Лада, сменившая Изыльметьева, вдруг доложила, что видит странные облака впереди, вероятно, это и есть цель их похода. По карте их курс, едва ли не наобум прорисованный Израилевым, действительно должен был уже подходить к соседнему острову, а следовательно, они не слишком здорово ошиблись.
Среди ребят это вызвало некоторое возбуждение.
– Америку открываем, – ликовала Лада.
– Какая же это Америка? – удивлялся Яха. – Командир же сказал, что тут кто-то живет.
– Америка тоже была населена, – не сдавалась Лада и на меньшее, кроме как на другой континент, не соглашалась.
А Рост тем временем пытался понять, не ошибка ли это. Уж очень все хорошо получалось, особенно принимая во внимание их низкую квалификацию как мореходов. Он так и стоял, на краю крыла, разглядывая волны, когда к нему подошел Серый Изыльметьев и подвел с собой, чуть не за руку, невысокого, но плотно сбитого паренька.
– Командир, – позвал пилот. Рост обернулся. – Это вот Гена Гартунг.
Рост скептически осмотрел паренька, от чего тот почти поежился.
– Сколько тебе лет, Гартунг?
– Это неважно, – брякнул Серый. – Он хочет спросить кое-что.
– А сам обратиться не сумел?
– Вы, – парень даже воздуха побольше в легкие набрал, чтобы не сбивалось дыхание, – когда мыслящих разных чувствуете, ощущаете их тепло или видите как светящиеся точки?
– Ч-чего? – не понял Ростик.
– Он спрашивает, вы видите всяких мыслящих как светящиеся точки? – очень разумно «перевел» Серый.
