— Поэтому вы, кажется, и способны так здорово воевать, — договорил Докай, который, конечно, все понял.
Рост и не заметил, как поднялся на ноги и теперь стоял, задрав голову, разглядывая лицо этого существа. Вблизи оно казалось некрупным для такого тела, слегка размытым, но в нем отчетливо проступали очень человеческие черты и свойства, например мимика. Или он специально готовился к тому, чтобы говорить с человеком, спросил себя Рост.
— Немного специально, но не слишком, — проговорил Докай. Тогда-то стало понятно, что он читает Ростиковы мысли, причем незаметно, легко и совершенно свободно. И еще: новой волной возникло ощущение доверия, потому что это свое превосходство над Ростом Докай и не думал скрывать.
— В чем конкретно вы видите нашу странность?
— Понимаешь, это сложно, но если объяснять упрощенно… Существуют создания, которые действуют преимущественно за счет инстинктов, это самая сильная форма взаимодействия с миром, хотя и слегка ограниченная. Такие существа страдают ксенофобией… Кажется, так называется это свойство на вашем языке.
Рост был потрясен, этот друг-Докай очень легко и почти без акцента произнес слово на древнегреческом, совершенно медицинский термин, и даже не улыбнулся при этом.
— Другие ощущают мир главным образом на уровне эмоций, они вчитываются в тех, кто генерирует сильные чувства, и это следует признать самой слабой формой взаимодействий, хотя и необходимой. Кстати, за ослабленность прочих своих контактов с окружающей средой такие существа расплачиваются значительной степенью подчиненности.
— Третьи — думают, верно?
— Вот именно, — согласился Докай. — И возникают, как мы теперь понимаем, еще очень странные существа, которые находятся где-то в середине этого треугольника. Кажется, это вы — люди.
Опять он произнес слово правильно, а Рост и отвык от его множественного числа. Вообще, он переживал легкий шок и очень качественную заинтересованность. Он был почти в подвешенном состоянии, как после воздействия самых сильных внушений аймихо или после той гадости, которой напоили его квалики. Но сейчас он пришел к этому сам, от простых и весьма внятно изложенных идей. Как такое могло получиться, он не знал. Должно быть, Докай вызвал это состояние простой… ну, почти простой «доверительностью». «Потом обязательно разберусь в этом феномене, — дал себе обещание Рост, — иначе внушат невесть что, а я и не замечу».
— Прежде мы таких не встречали.
— Мне показалось, что вырчохи умеют отлично воевать, — отозвался Рост. — Не уверен, что мы могли бы действовать лучше, чем они, даже если вы весь Боловск перетащите сюда.
Докай рассмеялся.
— Отлично, — он еще немного посмеялся. — Ты, кажется, уже готов заключать какие-то договора, ставить условия и выяснять собственные позиции… Я имею в виду вашу общую позицию, всего человечества Полдневья.
— Мы своих не бросаем, — рассудительно отозвался Рост. — Если бойцы оставят Боловск, если вы перетащите его сюда, он станет уязвимым… И люди, которые, может быть, там останутся… — Куда-то его не туда понесло, решил он и умолк.
— Ты преувеличиваешь наши возможности, — неожиданно суховато отозвался Докай. — Мы не собираемся переносить сюда целую цивилизацию, тем более… такую неординарную и неспокойную. — Он помолчал. — Мы собираемся вас, конечно, использовать, но только тем способом, который вы сами изберете.
— А если мы не сумеем правильно его избрать? — Рост замялся. — Ну, с вашей точки зрения?.. — Он-то был абсолютно уверен в добром отношении этого существа, как и того, кто разговаривал с ним телепатически, но вот как убедить в этом других людей, даже тех, кто ему, Росту Гриневу, вполне доверяет? Этого он не знал. — У нас всегда следует считаться с возможностью недопонимания, которое может обернуться… трениями и взаимными претензиями, а в конце концов приведет и к враждебности.
Нет, определенно, он был сегодня какой-то тупой, или просто пробовал думать о вещах, к которым не был готов, или воздействие на него этого места и всего, что с ним происходило, выходило за рамки его способности элементарно адаптироваться.
