Девушка начала играть со своими длинными белыми перчатками. Поглаживала их, легонько потягивала за пальцы. Рэчел кинула быстрый взгляд на Ричарда. Он сидел как будто погруженный в транс. Она знала, что он наверняка видит это не в первый раз, однако для него, похоже, в этой девушке было что-то особенное. Рэчел пожала плечами и снова перевела глаза на сцену. Как знать, может быть, и ей удастся здесь чему-нибудь научиться.
Девушка потратила не меньше пяти минут на то, чтобы снять перчатки. Потом несколько раз прошлась по маленькой сцене, как манекенщица. За кулисами кто-то вновь сменил кассету. Рэчел догадалась, что сейчас начнется главное. И верно — одним едва уловимым движением девушка что-то расстегнула на платье и выскользнула из него. Тут Рэчел поняла, в чем причина ее успеха. У этой девушки было самое совершенное тело, какое Рэчел когда-либо видела. Полные налитые груди, не нуждающиеся в бюстгальтере, самая длинная на свете шея, самая длинная в мире спина, а талия — когда взгляд наконец достигал талии — невероятно тонкая. Если бы девушка стояла сейчас полностью обнаженной, она бы выглядела не более эротично, чем статуя. Но она не была обнажена. На ней было нечто вроде нижнего белья, какое обычно продается в порно-магазинах.
Снова сменили запись. Теперь зазвучало «Болеро» Равеля. Все в зале не сводили глаз с девушки. Какое-то мгновение она стояла совершенно неподвижно, а затем бедра ее заколыхались в такт музыке. В любом другом исполнении это, вероятно, выглядело бы неловко, неграциозно. Но только не у этой девушки. Она оказалась достаточно артистичной. Тело ее волновалось, трепетало так, как будто к нему прикасались сотни невидимых рук. Как будто люди в этом зале собрались для того, чтобы доставить ей наслаждение.
Мечтательно улыбаясь, она расстегнула крючки на бюстгальтере, он соскользнул на пол, обнажив ее великолепные груди. Она начала играть ими. Засовывала палец в рот, потом проводила им вокруг сосков, пока они не напряглись. В следующую минуту девушка сошла со сцены в зал.
Рэчел не раз слышала рассказы о подобных представлениях, но все это происходило где-нибудь в Берлине или Амстердаме. Никогда она не предполагала, что в Бирмингеме ей доведется увидеть, как обнаженная женщина предлагает себя клиентам.
Ричард коснулся ее руки.
— Не бойся, обычно она никому не позволяет притронуться к себе. Все это лишь для того, чтобы подзадорить публику.
Девушка направилась к их столику. Но Рэчел решила, что с нее хватит.
— Я ухожу. — Она встала. — Подожду тебя внизу в кафе.
Она побежала через темный прокуренный зал, мимо девиц, выстроившихся у стойки бара, к дверям и вниз по лестнице. Лишь здесь она заметила, что Ричард идет за ней.
— Да подожди же. Никто за тобой не гонится.
Она его не слушала. Нижний зал за это время заполнился фабричными рабочими и таксистами, так что ей пришлось прокладывать себе дорогу в толпе. Наконец она вышла на прохладный ночной воздух. Некоторое время стояла неподвижно, глубоко дыша, освобождая легкие от табачного дыма и ожидая, пока перестанет колотиться сердце.
Ричард виновато смотрел на нее:
— Извини, если тебя это расстроило. Я никак не предполагал…
— Проблема в том, что меня это не расстроило.
Он явно не понимал. Рэчел придвинулась к нему поближе.
— Дурачок ты. Меня это возбудило.
Он не обнял и даже не поцеловал ее. Вместо этого они вышли на дорогу и поймали такси. В отель вошли с черного хода. Ее комната на втором этаже была ближе, поэтому они направились туда, перешагивая через две ступеньки. Вошли в дверь, задыхаясь от смеха.
— А я-то решила, что ты собрался меня напоить.
— Есть гораздо лучший способ забыться.
Он подвел ее к кровати и стал раздевать.
Другие мужчины, случалось, не могли себя контролировать и сразу набрасывались на нее. С Ричардом все было иначе. Он знал, чего добивается, и совсем не торопился. Интересно, сколько раз ему случалось проделывать то же самое?
Однако, когда он снял джинсы, она больше ни о чем не могла думать. Он такой большой… Она испугалась, что ей его не вместить.
Рэчел подумала, что он захочет сразу войти в нее, и раздвинула ноги. Но Ричард улыбнулся и покачал головой.