В девяти верстах от Троицы государыню встретил наместник монастыря Платон Левшин, которому в скором времени предстояло стать одним из крупнейших религиозных деятелей ее царствования. На следующий день он произнес проповедь, настолько понравившуюся Екатерине, что она велела напечатать тест в газетах. 26-летний епископ был приглашен к императорскому столу, где его образованность произвела сильное впечатление. Из-за болезни Левшин не смог последовать за Екатериной в Ростов, хотя его и звали. Но наша героиня не отличалась забывчивостью и уж если находила способных людей, то не скоро выпускала из головы мысль приспособить их к делу. Вскоре Платон получил назначение преподавателем к великому князю Павлу и был пожалован «куском бархата рытого и денежною… дачею немалою»>[756].
Из Троицы Екатерина ехала уже в карете, заворачивая по пути во все обители. В Ростове ее встретил новый митрополит Дмитрий Сеченов. 25 мая императрица пешком двинулась в монастырь преподобного Иакова Ростовского, где обретались мощи святителя Димитрия, отстояла молебен и присутствовала при их положении в раку. Это утомительное путешествие привлекло к государыне много сердец простонародья. Почитание монархини было столь велико, что, случалось, прихожане передавали свечки — поставить их перед Екатериной, как перед живой иконой.
В 1764 году императрица посетила Прибалтийские губернии, через год — Ладожский канал, а в 1767 году плавала по Волге. Следует отметить, что, в отличие от других царственных путешественников, например Иосифа II или Густава III, наша героиня всегда избирала маршруты внутри своей страны и никогда не пускалась в дорогу инкогнито>[757]. Это объяснялось целями поездок. Екатерину интересовало прежде всего состояние дел дома. «Я хочу знать только то, что мне нужно для управления моим маленьким хозяйством… Я путешествую не для того только, чтобы осматривать местности, но чтобы видеть людей… — говорила она уже в 1780-х годах французскому послу графу Луи де Сегюру. — Мне нужно дать народу возможность дойти до меня… выслушать жалобы и внушить лицам, которые могут употребить во зло мое доверие, опасение, что я открою их грехи, их нерадение и несправедливость. Вот какую пользу я хочу извлечь из моей поездки… Я держусь правила, что глаз хозяйский зорок»>[758]. Даже в газетах писалось, что путешествия предпринимаются «для поправления недостатков»>[759]. Стало быть, от последних не открещивались.
Екатерина прекрасно понимала, что чиновники будут готовиться к ее приезду: строить дороги, путевые дворцы, чинить старые и наводить новые мосты, приводить в порядок улицы. Такая работа имела самостоятельную ценность, ведь государыня уезжала, а сооружения оставались. Поэтому Екатерина всегда предупреждала местную администрацию заранее, чтобы не застать врасплох, а вот путь внутри губернии могла изменить — пусть уж позаботятся не только о главной трассе следования. «Одно известие о моем намерении поведет к добру»>[760], — признавалась она Сегюру. Так, еще в апреле 1765 года Екатерина сообщила Б. X. Миниху о желании осмотреть Ладожский канал, и до августа старый фельдмаршал имел время подготовиться.
Деньги на организацию поездки тратились кабинетом императрицы и местной администрацией. Так, в 1764 году кабинет выделил пять тысяч рублей, рижская канцелярия — 30 тысяч и ревельская — 12 тысяч. По дороге государыня и сопровождающие не обязательно останавливались в лучших городских домах. Для них могли разбить палатки в чистом поле. Мебель и, главное, посуду — серебряные, медные и оловянные сервизы — приходилось везти с собой. После чего обер-гофмаршал пересчитывал пропажи. В 1763 году из Ростова и Ярославля вернулось почти все, кроме одной серебряной ложки и 12 салфеток. Последние, очевидно, разобрали на сувениры.
Въезд в каждый город был неизменно торжественным, под колокольный звон и пушечную пальбу. Уже на границе губернии государыню встречал губернатор с чиновниками. Если поблизости квартировали войска, они непременно выстраивались и приветствовали государыню барабанным боем, полковой музыкой и преклонением знамен. У триумфальных арок ее встречали купечество и представители цехов со значками. Дети, одетые в белое, кидали под ноги цветы. В 1764 году в Риге Екатерина слушала концерт, данный ей «знатными горожанами обоего пола», где особенно отличились исполнявшие итальянский дуэт дочери мещан. А вечером императрица почтила своим присутствием маскарад, устроенный в ее честь Рижским магистратом, причем пришла туда «пешком в маске».
