Восторженное воспоминание о великой княгине жило в памяти ее молоденькой поклонницы с самой первой их встречи. И эти чары вспыхнули с новой силой в душе Дашковой, как только она увидела будущую императрицу и как только вникла в суть событий, происходивших тогда в высших сферах. Это она могла легко сделать, как по близости к канцлеру, так и потому, что вместе с мужем, служившим в Преображенском полку, которым командовал будущий император Петр III, жила на даче близ Ораниенбаума и сделалась близким членом того общества, которое составляло “молодой двор”. Встречаясь очень часто с великим князем и его супругой, она сумела, при своей наблюдательности, скоро оценить их обоих и понять, что очаровавшей ее великой княгине будущее могло грозить тяжелыми сценами. И в романтической, горячей голове молоденькой, жаждавшей подвигов, Дашковой намечается уже интересное предприятие: она должна помочь обожаемой ею высокой подруге избавиться от грозивших осложнений...
Между тем события вскоре уже начали принимать такой оборот, что приходилось серьезно задумываться. Кончина императрицы Елизаветы приближалась, и только самые недальновидные не могли видеть, какими неудобствами грозили русскому обществу свойства наследника государыни, не скрывавшего своей любви ко всему прусскому и голштинскому, смеявшегося над русскими обычаями, мечтавшего о введении любимых им, но чуждых русской жизни порядков и находившегося в размолвке со своей женой. Это, конечно, для многих не составляло тайны, а для Дашковой, при ее близости ко двору, представлялось гораздо яснее, чем другим. При этих условиях, конечно, и великая княгиня должна была дорожить горячим сочувствием к ней умной и энергичной Екатерины Романовны и, может быть, втайне лелеять мысль об утилизации этой энергии для своих целей.
Великая княгиня раз в неделю ездила в Петергоф, где жила императрица Елизавета летом и где находился, под личным ее надзором, Павел Петрович. Обыкновенно после таких визитов будущая императрица заезжала к Дашковой и увозила ее к себе в Ораниенбаум. При таких частых свиданиях эти две женщины все более и более узнавали друг друга и привыкали взаимно. Они настолько сблизились, что в случае нездоровья или других обстоятельств, препятствовавших личным свиданиям, великая княгиня переписывалась со своим другом. Эти письма, приложенные к лондонскому изданию записок Дашковой, являются памятником отношений двух знаменитых женщин и их первоначальной дружбы (может быть, и не особенно искренней со стороны Екатерины II) и указывают на те интересы, которые их занимали.
Сначала предметом письменных сношений служит литература. Корреспонденты снабжают друг друга книгами, меняются заметками и собственными сочинениями. В “Собеседнике любителей российского слова”, издававшемся впоследствии Дашковой при Академии наук, помещено следующее восторженное четверостишие Екатерины Романовны, относящееся ко времени, о котором мы рассказываем, и посвященное будущей императрице:
“Природа, в свет тебя стараясь произвесть,
Дары свои на тя едину истощила,
Чтобы на верх тебя величия возвесть;
И, награждая всем, она нас наградила!”
Великая княгиня отвечала на эту любезность восторженными строками: “Какие стихи, какая проза! И это – в семнадцать лет! Я прошу, – нет, я умоляю вас не пренебрегать таким редким талантом... Обвиняйте меня в тщеславии, в чем угодно (так как стихи восхваляли ее особу), но я должна сознаться, что не знаю, приходилось ли мне когда-нибудь читать такое правильное поэтическое четверостишие. Не менее ценю его как доказательство вашей любви, благодарю вас сердцем и душой, только заклинаю любить меня... Я с наслаждением ожидаю тот день на будущей неделе, который вы обещали провести вместе со мной, и надеюсь, что это удовольствие будет теперь продолжаться чаще...” Затем в последующих сношениях содержание переписки становится более глубоким, и в ней уже возбуждаются политические и общественные вопросы. Будущая императрица посылает своей приятельнице для чтения собственную рукопись под заглавием “Спор между духовенством и парламентом”. “Пожалуйста, – пишет она при этом, – не показывайте ее никому и возвратите мне как можно скорее. То же самое обещаю сделать с вашей книгой и рукописью, сейчас полученными. Надеюсь, что вы посетите меня на будущей неделе... Смею лично уверить вас в моем уважении и преданности и, как всегда, со всем удовольствием подписываюсь: ваш верный друг Екатерина”.
