Вспомнив леди Хикари, Кицунэ на минуту забыла обо все бедах и горестях, расцвела улыбкой и блаженно вздохнула. Скорее бы увидеть ее! Почувствовать касание теплых, ласковых рук, услышать голос, полный любви, и забыться от счастья в маминых объятиях. Самых нежных, самых желанных, во все времена.
Кицунэ, сама еще маленькая девочка, отчаянно нуждалась в любви и нежности. Но разве не так же сильно нуждается в любви ребенок, сидящий сейчас перед ней?
— Ну что, пойдем, Рими-чан? Мне просто не терпится купить тебе красивое платье, пальтишко и пушистую шапочку! Ты ведь теперь тоже волшебный лисенок и будешь у меня самой-самой красивой! — представив, какой станет ее сестренка после прогулки по торговому городу, Кицунэ не удержалась и, зацапав малышку в объятия, принялась ее тискать как большую, мягкую игрушку. — У-ти, лапочка моя! Мягкая, теплая! А знаешь, — Кицунэ подняла слегка ошалевшую девочку на руках. — Нет, на лисенка ты не очень похожа! — темные волосы, выбивающиеся из-под старенькой шапки, круглое детское личико. — Знаешь кто ты? Ты — маленькая кошечка! Котенок, принятый в семью лисиц! Хочешь быть котенком, Рими-чан?
Вместо ответа девочка потянулась к ней ручонками, прося снова обнять. Мама никогда не обнимала Рими, замечала ее, только если дочка что-то делала неправильно. Мама никогда не гладила ее по голове и даже близко не подходила, если Рими вела себя тихо, не хныкала и не звала ее. Но и в тех случаях, когда мама обращала внимание на дочку, дело чаще всего заканчивалось окриком, требующим, чтобы девочка вела себя тише. Сиди молча… тише… не мешай.
Чувства, которые дарила ей Кицунэ сейчас, были для Рими совершенно непривычны, но оттого не менее желанны. Рими не плакала о матери. Что-то важное медленно угасало в маленькой девочке при каждом сердитом окрике, очень давно, и истаяло, не получив в поддержку ни капли тепла.
Рими теперь даже не думала о том, что мамы больше рядом не будет, но сейчас не разумом, еще слишком детским, а всею своей душой она поняла, что если уйдет Кицунэ, то это будет самое страшное, что только можно себе представить.
— Кицунэ-нэсан… — всхлипнула Рими, обнимая волшебную лису ручонками. — А ты не уйдешь? Никогда не оставишь меня, правда?
— Не уйду, Рими-чан, — мурлыкнула Кицунэ ей в ответ. — Никогда и ни за что!
Город Сихоро, один из основных торговых узлов страны Камней, занимал собой всю необозримую долину, и даже высоко на склонах гор виднелись строения. Жилые дома и храмы, склады и магазины.
В эпоху Войн, когда управление стихиями воздействием Ци стало обыденностью, удивляться хорошим укреплениям было смешно. Создать насыпь вокруг города мог любой шиноби за небольшую плату и в кратчайшие сроки. Вот и здесь не только главные кварталы, но и пригород был окружен высокими каменными стенами, созданными явно при помощи сильного дзюцу элемента земли. Даже башни и крыши были монолитными, словно вытесанными из единого куска скалы.
Кицунэ, собравшись с духом, храбро и с независимым видом направилась к массивным воротам, украшенным высокой узорной аркой. Ох, сейчас стража ее остановит, и снова придется врать, прикидываясь беженкой… только бы обыскивать не стали! А то драгоценности найдут и сразу захотят их отобрать!
Самураи у ворот лишь мельком глянули на нее, и начальник караула махнул рукой, позволяя Кицунэ проходить. Лисица осталась довольна. Действительно, что к ней цепляться? Девушка в дорогом, но грязном пальто, с ребенком и поклажей за спиной. Беженка, идет своей дорогой. К тому же гарантированно генетически измененная, иначе не выжила бы в горах. Сунешься к ней лапами немытыми, а она ка-а-ак стукнет! Зубы-то свои жалко, наверно!
Вздохнув с облегчением, Кицунэ вошла в большой и шумный город, не заподозрив даже, что сенсор-страж на входе успел привычно осмотреть ее на наличие опасных или запрещенных предметов, доложил о золотых украшениях, которые «беженка» прятала во внутреннем кармане пальто, и получил грозный взгляд от десятника в награду. Дайме во все лояльные крупные поселения прислал распоряжение заботиться о беженцах. Надо удержать бегущий из страны народ. Поборы и грабеж на входе в город запретили, а тех, кто самовольничал, быстро успокоили отсечением головы. Будущий император держит власть железной рукой и о народе заботится. Одно слово — истинный!
