— Ты не прав.
— Что? — Тайсэй осекся. Он не привык, чтобы его рассуждения столь грубо прерывали.
— Ты не прав. Вам никогда не завершить эпоху Войн созданием конкурирующих альянсов. Цивилизация Давних, унаследовавшая конкурентную борьбу от животного мира, просуществовала очень недолго, и единственное, что после них осталось, — демоны. Ярость и стремление убить соседа стимулирует технический прогресс, но берет за него слишком большую цену. Ненависть и страх никогда не сделают человека лучше. Заставят искать более прочный сплав металла для доспехов и научат лучше ковать мечи, но не мечи и не доспехи приближают человека к новому шагу по ступеням эволюции. Во всеобщей вражде и раздробленности есть только гибель. Двуполярный мир недолговечен, и каждый раз, когда один из центров сил сминает другой, землю заливает кровь. Накопленная за годы конкуренции ненависть обращается страшной войной, и тем больше крови льется, чем выше технический прогресс нации. Ты думаешь, что солдаты империи или альянса, получив преимущество перед противником, удержались бы от нанесения удара? Они устроили бы новую резню, бросив в бой все свои технологические достижения и опустошив обитаемые земли. Давние погибли. И то, что демоны в ту эпоху были сильны как никогда, тоже говорит о многом. Зачем нам копировать ошибки наших предков? Мы должны направить свои силы на поиск путей создания правового государства, в котором счастье граждан и справедливость будут основными приоритетами.
— Правовое государство? — Черная Тень вновь расхохотался, но на этот раз глумливо, с ярко выраженной издевкой. — Почему-то я и был уверен, что ничего нового не услышу от тебя. Еще один наивный и глупый идеалист, не видящий истинной природы людей. Поздравляю тебя, Кицунэ-химе, ты выиграла главный приз в конкурсе на детскость мышления. В одном ты права. Люди унаследовали от животных конкурентную борьбу. Но кроме нее они унаследовали от диких предков еще очень и очень многое, благодаря чему справедливость, равенство и мирное сожительство в людском обществе невозможно. «Не отвечай злобой на агрессию»? «Люби ближнего своего»? «Посвяти себя служению общности»? Увы, эти, логичные и правильные принципы в реальной жизни не работают. Дураки, которые пытаются им следовать, обречены падению на дно общества и гибели в презрении. Ближние для человека — это максимум люди из его семьи. Все остальные — конкуренты. Влиятельный отец всегда протолкнет своего сына-идиота на важный пост и принесет в жертву благополучие тысяч людей ради блага своего отпрыска. Виной этому — родительский инстинкт. Никто не откажется от взятки или возможности украсть, если будет уверен в том, что это останется безнаказанным. Самый обычный эгоизм. Тот же эгоизм, что никогда не позволит человеку, занимающему высокий пост, уступить этот пост кому-то более талантливому, чем он. Еще примеров? Инстинкт самосохранения будет заставлять человека терпеть унижения и грабеж, пока не наступит угроза жизни. Желание самоутвердиться и насладиться своим величием будет заставлять сильного измываться над слабыми. Все верно, ведь свою силу постоянно надо доказывать. Человек — такой же дикий зверь, как и те, кого он называет своими меньшими братьями. Стая обезьян, порабощенная инстинктами и желанием легкой жизни, за все века развития научившаяся только сильнее бить своего врага, — вот что такое человечество. Все ищут легкой жизни. Легкой не только в отсутствии работы, но и в отсутствии необходимости думать. Ты пытаешься заставить людей думать, Кицунэ-химе, боготворишь их, не замечая, насколько они на самом деле глупы и примитивны. Для кого ты хочешь построить правовое государство? Для стада овец, которым манипулировать проще, чем управлять смирной ездовой лошадкой? Какие надежды можно возлагать на серую массу, которая сама не желает думать и отдается во власть любому, кто умеет уверенно, с пафосом, говорить? Этой серой массе нужно просто дать врага, для победы над которым ей нужно будет усердно трудиться. Заставить общество работать и брать от его трудов по мере надобности — вот что должен сделать лидер. И наплевать, что врагом будет назначен другой, точно такой же осколок социума.
