— Что скажешь, Ями? — спросил он у своей спутницы, что сидела на корточках у камня и наблюдала за весело гомонящими у полигона разбойниками.
— Забавный синий огонек, — произнесло чудовище голосом, шелестящим, словно потревоженные ветром сухие листья. — Теперь интерес Хебимару понятен. Хочу выпить ее боль. Разорвать. Уничтожить.
— Не сейчас. Ей некуда сбежать, понаблюдаем еще немного. Еще есть шанс, что бандиты согласятся служить нам. — Черная Тень в задумчивости коснулся своего подбородка, закрытого пластиком прочной маски. — Итак, волшебная лиса снова на свободе. Теперь она решила изменить будущее страны Камней? Подобное заявление звучит смехотворно, но она уже сотворила несколько чудес и создала немало проблем для сильных людей нашего мира.
— Нашего мира? «Нашего» — правильное слово, — Ями тихонько засмеялась. — Златохвостая… Мы предупредим Мей?
— В этом нет необходимости. Личность девчонки никакой роли не играет, и повлиять на что-либо она больше не в состоянии. Пусть играет в свои игры. Будущее бандитов теперь зависит от их решения, которое они примут, отдав должное внимание стараниям Мей и Кицунэ. Если откажут, то старания Златохвостой лишь подтолкнут меня к убийству большого количества людей. В любом случае порядок в этой области будет восстановлен, как того и пожелал принц Рюджин.
— Но ведь на службе у вас они бы тоже прожили недолго?
— Истинно так, Ями. Все люди смертны, вопрос лишь, насколько и кому они будут полезны перед своей гибелью.
Советник генерала проводил Кицунэ до дома Хизако и помог сесть в кресло, когда оборотница закрыла за собой дверь и, лишившись последних сил, упала на четвереньки. Оборотницу трясло, разорванные и истощенные, мышцы пылали нестерпимой болью.
— Руки и ноги в порядке? — заботливо поинтересовался Дайго из-за ширмы, пока служанка стаскивала с Кицунэ куртку и штаны.
— В порядке, — соврала оборотница, останавливая жестом руки служанку, которая вознамерилась снять с нее рубаху и шерстяные чулки, насквозь промокшие от крови. Нельзя позволить бандитам увидеть, что раны уже заросли. — Клинки воина-дракона были слишком медлительны, и я успевала увернуться от них. Всего лишь два десятка порезов получила, причем не слишком глубоких. Я приняла медикаменты, которые стимулируют регенерацию и увеличивают свертываемость крови. Теперь мне нужны только бинты и вода, чтобы смыть грязь.
Служанка принесла бинты и помогла Кицунэ добраться до ванной, в которой Кицунэ закрылась, выгнав свою помощницу.
— Я буду творить тайные медицинские дзюцу, так что не вздумай даже подсматривать! — с угрозой заявила ей Кицунэ, перед тем как закрыться на засов. — Лучше приготовь мне пока что-нибудь поесть. Я потратила много энергии.
Оставшись наедине с собой, Кицунэ стянула с себя окровавленную одежду, побросала ее на пол и забралась большой деревянный чан.
Мази и медикаменты ей были не нужны. Используя запасы питательных веществ, хранящихся в виде межмышцевого наполнителя, истощенные клетки тела оборотницы восстанавливались и начинали деление, заменяя те клетки, что погибли. Боль отступала, организм быстро возвращался к нормальному своему состоянию. Лишь на месте сращений на переломанных костях остались небольшие шишки, но Кицунэ наивно надеялась, что никто их никогда не заметит. Заменять кости целиком было очень долго и трудно.
Вдоволь отдохнув в теплой воде, она смыла с себя грязь и выбралась из чана. Теперь для маскировки намотать бинты на руки да на ноги, и все. Можно выходить.
Ее ждала только служанка. Капитан Дайго куда-то убрался, потеряв к мнимой Хизако какой-либо интерес.
— Вот и хорошо, — тихонько пробубнила Кицунэ. — От его присутствия у меня просто мороз по коже. Какие же они все здесь жуткие!
Мей вернулась в выделенные ей и ее сопровождающим покои и, остановившись в центре комнаты, в глубокой задумчивости замерла. Как она ни рассыпалась в уверениях и лести, как ни сыпала обещаниями, привыкшие к сытой жизни в этих краях бандиты не пожелали ее слушать и не согласились с необходимостью перебраться в другую страну. Все было бы иначе, если бы не эта паршивка-куноичи не устроила представление, поднявшее в бандитах Камней самодовольство и заставившее их главаря очнуться от гормональной бури.
