— Ты уже не занимаешься этим? — спросил Риф у хозяина, указывая на пестрые дощечки на стене.
— Нет, — ответил тот. — С живописью покончено. Трудно стало сбывать эти сувениры… Туристы охотнее покупают дешевую цветную открытку. Не один день затратишь на такую миниатюру, а цену дают за нее грошовую. Стоит ли зажигать свечку для дьявола!
Когда хозяин на минуту отлучился из комнаты, Риф сказал мне, что этот столяр и одновременно художник-самоучка ни за что не станет работать «тыльной стороной руки» — во все, что делает, он вкладывает душу. Поэтому ему пришлось отказаться от художественных миниатюр — халтурить не хочет, а созданные кропотливым трудом произведения ценят не дороже фотографий.
Мне понравилось выражение «работать тыльной стороной руки» (кое-как), и я его тут же записал. Риф заметил это.
— Вам придется завести толстую тетрадь, — сказал он. — У ливанцев множество отличных пословиц и поговорок. Одной хорошей пословицей иногда можно высмеять, сокрушить длинную речь противника.
Риф был прав. У ливанского народа пословицы отличаются краткостью, выразительностью и глубоким смыслом. Ливанцы религиозны, но мне не один раз приходилось слышать выражение: «Час справедливости стоит тысячи месяцев молитвы». В древние времена была сложена пословица, актуально звучащая и поныне: «Если бы бедность была человеком, то я бы убил ее».
После завоевания Ливаном независимости в страну устремилась масса иностранных предпринимателей, экономических экспертов, подозрительных дельцов. И демократическая печать республики, предостерегая правительство от наплыва иностранцев, которым чужды национальные интересы Ливана, напомнила образную арабскую пословицу: «От множества матросов затонул корабль».
Мы распростились с талантливым столяром-живописцем, чью мебель можно найти в любом доме Бейт Шабаба, по чьи картины украшают стены лишь его собственного дома. Провожая нас, ремесленник вывел старенький дребезжащий велосипед — он отправлялся за очередным заказом в соседний поселок.
— А время-то здорово поело и попило на твоем велосипеде, — заметил Риф. — Пора бы купить и новый.
— Пора бы… Да не на что. Глаз не может очутиться над бровью.
Риф кивнул в мою сторону — записывай. И я записал, а рядом поставил русский синоним — «выше головы не прыгнешь».
Уже на исходе дня возвращались в Бейрут. В какой-то маленькой деревушке мы неожиданно попали на праздник сбора урожая. Ливанские крестьяне ежегодно празднуют завершение осенних полевых работ, сбор урожая (даже если урожай и не очень богатый). Целый год, проведенный в труде, надеждах и ожидании того, чем отблагодарит земля, завершается массовым гуляньем, танцами, свадьбами.
В центре деревни, окруженные односельчанами, шестеро парией под звуки свирели плясали народный танец дабка. Сначала все шестеро берутся за руки и, потихоньку притопывая, шеренгой движутся то в одну, то в другую сторону. Затем один из них, самый гибкий и ловкий, становится вожаком. Он хороводит, учащает ритм и взмахивает платком, как бы дирижируя остальными, приглашая их к бурному танцу. Вот он переходит к новому па: шаг вперед, шаг в сторону. Все слаженно повторяют это движение, а ритм все ускоряется и ускоряется. И когда танец достигает наивысшего накала, вожак падает на колени, выкрикивая страстные гортанные возгласы. Публика вторит ему, а пастушья свирель заливается высокими, пронзительными нотами.
Характер каждого народа отражен в его творчестве. Характер и душа ливанского народа во всей своей полноте проявляются в тягучих мелодичных песнях, в лихих жизнерадостных танцах, в ярких орнаментах прикладного искусства, в фольклоре. Невзгоды и радости, любовь и страдания, надежды на лучшее будущее звучат в этих песнях, стихах, народной музыке.
В некоторых районах выбирают королев урожая. С особенным торжеством этот обычай отмечается в Горном Ливане и в долине Бекаа. Избрание королевы Бекаа обычно проводится в местечке Захла, в популярном открытом кафе «Вади». Кафе расположено в узкой ложбине, зажатой между зубчатыми отрогами гор. По ложбине протекает пузыристый ручей, а по обе стороны ручья расставлены разноцветные зонтики. В ветвях деревьев, обступающих ручей, рассыпаны красные и синие электрические огни. Со стороны, при въезде в ложбину, все это напоминает какую-то волшебную декорацию с настоящей рекой, горами, деревьями. И кажется, что вот-вот польется прозрачная, медленная музыка. И действительно, начинается музыка, и на цементную эстраду выходят претендентки на титул королевы — крестьянские девушки из окрестных сел. Одеты они по-разному — здесь и яркие национальные платья, чем-то напоминающие гуцульские наряды, и модные, с каркасами, как абажуры, юбки. Одни из них нарумянены, лиц других не касалась никакая косметика, кроме естественного солнечного загара. За отдельным столом восседает жюри; в его составе местные виноделы, ремесленники, ценители искусства. В отличие от Запада здесь не измеряют талию и длину ног. Девушки свободно танцуют, им предлагают что-нибудь спеть, ответить на вопрос. Родители подбадривают своих дочерей, придирчиво оглядывая конкуренток. А кругом — веселье, шутки, смех. Между тем жюри советуется и выносит решение. Счастливую обладательницу звания королевы, которая еще вчера собирала в садах последние гроздья винограда, выводят на импровизированный помост. Ей вручают корону и памятный подарок — часы или браслет, а иногда туристскую путевку в Каир, Грецию или Швейцарию. Тех, кто занял вторые и третьи места в этом веселом конкурсе красоты и грации, также награждают подарками.
