— Мы будем охранять тебя издалека, — пообещал Рэйв, встречая взгляд Антона.
— Мы не будем подглядывать. Как ты и сказал, она — твоя. Мы уважаем это.
Рэйв кинул предупреждающий взгляд на братьев, когда они выпрыгивали из фургона. Он схватил трусы из кучи одежды, пока двери со стуком не захлопнулись.
Антон наблюдал, как они уходят, пока они не скрылись из поля зрения. И повернулся к Шеннон.
— Мы одни.
Он толкнул ее на сидение, испугавшись, когда она ахнула, руками сжав ее бедра. У него потекли слюнки при виде ее горячей, набухшего лона, влажного от желания.
Он соскользнул с сидения на колени, проклиная тесноту в салоне, когда упёрся задницей в соседнее сидение и опустил голову.
— Я тоже умираю.
Шеннон вцепилась руками в спинку сиденья, опасаясь съехать вниз, стараясь сохранить равновесие, когда Антон вдруг прижал ее спиной к кожаной обивке кресла, поудобней устраиваясь между бедер девушки.
Он подтолкнул ее ножки еще шире, открывая себе простор для действия. Девушка согнула их в коленях и уперлась пятками в верхний край сиденья перед собой.
— Сейчас я облегчу твою боль, котенок, — Прорычал он за секунду до того, как его язык лизнул ее от влажной распухшей щелочки к клитору.
От этой ласки Шеннон закричала. Её лоно пульсировало болью. Девушка откинула голову назад, наслаждаясь и ненавидя ощущения, которые омывали ее тело жаркими сладкими волнами. Рот Антона прижался к ее клитору, и он всосал его в себя, продолжая стимулировать пульсирующий комочек нервов, прикусывая его зубами и успокаивая языком.
Шеннон с криком кончила только от его оральной стимуляции. Кульминация разорвала на части все ее существо, жестоко, безжалостно, распространяя огонь в каждую клеточку, но боль осталась. Антон не останавливался
Его язык скользил по набухшему бутону, пока вторая волна горячего оргазма не покатилась вдогонку первой.
Антон перестал ласкать клитор и толкнулся языком в её лоно. Он зарычал и отпрянул.
— Ты так опухла, детка, я не могу войти в тебя языком, — он заменил рот пальцем, войдя в неё им, и Шеннон закричала, стоило ему пошевелить пальцами внутри ее сжавшегося в спазме влажного канала. Антон замер на мгновение.
— Не останавливайся. Антон! Умоляю. Ты мне нужен, сейчас, — она задыхалась. — Мне так хорошо.
Он ввёл палец еще глубже, заполняя пустоту, от которой девушка страдала больше всего, и дрожала.
Его пальцев было мало, ей нужен был его член, весь, больше, быстрее, сильнее, но она не могла вымолвить, ни слова. Антон начал медленно скользить пальцем в нее и из нее, доводя бедняжку почти до бессознательного состояния.
Ее бедра двигались, выгибаясь против него. Девушка окончательно потеряла контроль над собственным телом, и не могла остановить вибрирующее мурлыканье, будь она в ясном уме, такое состояние напугало бы ее до чертиков. Но сейчас под воздействием гормонов она вся была во власти похоти и огня сжигающего дотла все ее существо.
Она нетерпеливо рычала и издавала мяукающие звуки.
Он добавил еще один палец, растягивая ее, и сильный оргазм вновь сотряс тело Шеннон. Накатившее удовольствие привело ее в ужас, ощущения было слишком интенсивным, но потребность по-прежнему оставалась, независимо от того, как часто Антон приводил ее к кульминации. Просто возвратно поступающих движений его пальцев внутри ее лона оказалось недостаточно. Ей требовалось больше.
— Антон, — ее жалобный стон разрывал ему сердце.
— У меня нет с собой презервативов, — Его голос, глубокий, больше похожий на рычание волка, чем на слова человека долетел до ее затуманенного сознания.
Шеннон открыла глаза, обратив взгляд к Антону.
Голос соответствовал внешности, волк почти вырвался на свободу, частично изменив лицо Антона.
Клыки слегка приподняли губы, форма глаз стала узкой, волосы частично покрыли лицо, но в остальном он все еще оставался человеком. Ее рука выпустила сиденье и ухватилась за предплечье Антона.
— Ты мне нужен, — прошептала Шеннон
— Я знаю, но хочу, чтобы ты поняла, что может произойти. Если я войду в тебя без презерватива, о Боже, малышка, мне будет трудно остановиться, я почти перестану соображать, и могу потерять контроль. Я могу укусить тебя детка и связать нас навечно, могу сделать тебя беременной. Я готов рискнуть. Готов прожить с тобой жизнь. Да я бы убил за то, чтобы быть внутри тебя сейчас без защиты.
