Шеннон закричала, когда большая игла проткнула кожу. Это сильно причиняло боль и, кажется, доктору потребовалось много времени, чтобы ввести все содержимое шприца.
Когда иглу вытащили, Шеннон перестала кричать, но слезы все еще бежали по ее лицу. Двое мужчин схватили ее за плечи, чтобы болезненно поднять с земли.
Они даже не позволили ее ногам дотронуться до травы, когда несли ее к большому поваленному дереву. Двое оставшихся бросились им помогать.
Шеннон кричала и боролась, но они поставили ее на колени и нагнули над грубым бревном. Кто-то разрезал верёвку на ее запястьях, но потом ее руки широко развели.
Девушка повернула голову и увидела, что веревка привязана к веткам, все еще торчащим из бревна и тянется к ее кистям, сохраняя их широко открытыми.
— Не делайте этого. О, Боже. Пожалуйста? — всхлипывала она.
— Заткнись, — Марк перепрыгнул через бревно, чтобы смотреть ей в лицо. Он подобрал, какою-то вещь, которая была скрыта от нее под бревном — цепь с тонким кожаным ошейником. Девушка попыталась отбрыкнуться, но веревки надежно удерживали ее грудь и бедра напротив бревна. — Это чтобы удержать тебя на месте. Чем меньше ты борешься, тем меньше риск разрезать тебя нашими когтями.
Шеннон вскинула голову, пытаясь увернуться от его рук, но ему удалось сомкнуть ошейник вокруг ее шеи. Хомут почти задушил ее, пока Марк его не отрегулировал.
Наклонившись, мужчина дернул цепочку, и ее голова опускалась вниз, пока подбородок не уткнулся в бревно. Девушка услышала щелчок, а когда попыталась поднять голову, ничего не получилось. Марк подмигнул ей.
— Я первый. Ты не сможешь увидеть кто из нас трахает тебя, потому что не можешь повернуть голову, но я хочу, чтобы ты знала этот порядок. Хотя не волнуйся. Я самый крупный, поэтому причиню больше всех боли. Остальные будут чувствоваться немного менее болезненно. Разденьте ее.
— Я под защитой вервольфа, — выкрикнула Шеннон, когда кто-то схватил её за футболку, и содрал с её тела, обнажая кожу. — Он убьет тебя за то, что ты делаешь со мной.
Марк легко провел кончиками своих пальцев по щеке Шеннон.
Она попыталась отпрянуть, но ее душил ошейник. Это заставило мужчину рассмеяться, но руку он убрал.
— Не один волк не пойдет за кошкой. Псина может трахать все, что угодно и я уверен, что ему было весело крутить врагом в буквальном смысле слова. Теперь ты дома. Теперь это — твоя жизнь. Ты будешь вскармливать детей, пока не станешь слишком стара для этого. Ты будешь не нужна, когда перестанешь овулировать, но если поможешь нам поднять рождаемость, мы не вернемся, чтобы убить тебя в веселом забеге. Я сделаю это безболезненно, — хмыкнул он. — Я — хороший парень, когда меня стимулируют. Не забывай этого.
Девушка зарыдала, это действие заставило ее еще острее почувствовать грубую кору через тонкий материал футболки. Они полностью содрали с нее тренировочные штаны.
Она закричала, когда ее бедра развели широко в стороны и веревки больно впились в ее ноги прямо под коленками так, что она не могла их соединить.
— Не делай этого, — промурлыкал Марк. — С красными глазами ты не так привлекательна. Разумеется, я не буду смотреть на твое лицо. — Он встал и отошел от нее в сторону.
Она слышала их сквозь свой плач. Ее тело начало чувствовать тепло, затем жар, как в лихорадке. Болезненные судороги толчками прокатывались по ее телу, и она зарыдала в агонии. Влага стекала, покрывая ее бедра. Шеннон знала, что не обмочилась — гормоны начали действовать.
— Твою мать, — зарычал кто-то. — Понюхайте ее. Давайте начнем.
— Еще нет, — приказал доктор. — Скоро. Мы хотим, чтобы она полностью овулировала. Давайте разденемся и обратимся. В каком порядке? Мы же не будем драться, чтобы определить, чья очередь.
— Я иду первым, — произнес Марк, подходя близко к девушке. — Адам — следующий. Остальные — выбирайте порядок. Мы все возьмем ее, так что без иронии. Мы проведем с ней часы. Соблюдайте тот порядок, какой выберете. Я подсчитал, что мы каждый возьмем ее трижды.
Шеннон закричала. Ее полный ужаса и страха вопль разорвал тишину леса. Отчаяние захлестнуло все ее существо. Потому что она понимала, что помощи ждать неоткуда. И что сейчас ее изнасилует стая вер-пум, в своем истинном животном виде.
