— Не могу согласиться с этим утверждением. Нас тянет друг к другу, и очень сильно, и не смей этого отрицать. Мысли о тебе стали для меня навязчивой идеей, и ты ревнуешь, стоит тебе представить меня с кем-то еще. Согласись что это так?
— Это ничего не меняет.
— О нет, котенок, это меняет все, — прохрипел он. — У меня есть чувства к тебе и у тебя, похоже, тоже. Мы не ходили на свидание, в этом ты права, наоборот мы продвинулись дальше всех. Ты хочешь сбежать, потому что тебя трясет от страха. Идея остаться здесь со мной и позволить мне прикоснуться к тебе в любом случае пугает тебя до чертиков. И ты отрицаешь тот факт, что между нами возможно не только физическое влечение.
Она заколебалась, прикусила губу, и тут ей пришла в голову одна мысль.
— Что ты знаешь о пумах?
— Не очень много.
— Что если у меня овуляция, — Она с надеждой взглянул на него. — Это многое объясняет, например то, как я реагируют на тебя. Я же человек, хоть и на четверть. Может в этом причина. Или все дело просто в жаре, которая заставляет меня ощущать все быстрее и острее чем обычно.
— То есть когда мы дотрагиваемся друг до друга, это причиняет тебе боль?
— Да, — призналась она. — Это сильнее, чем все, что я когда-либо испытывала. Особенно, если я ощущаю твой запах, или когда ты прикасаешься ко мне. Это действительно делает меня безумной. А когда ты меня кусаешь, это заставляет терять контроль над собой.
— Насколько сильно? Если оценить по шкале от одного до десяти между мной и прикосновениями человека, теми, кто когда-либо прикасался к тебе?
Шеннон помолчала.
— Может быть, четыре из десяти.
Он сверкнул на нее белозубой ухмылкой.
— Мы говорим о дюймах? — он опустил взгляд на колени и затем подмигнул ей.
— Прекрати паясничать. Я пытаюсь быть серьезной.
— Извини. Мою шутку не оценили. Я думал, ты посмеешься. Я рад, что ты не плачешь больше. Я действительно не могу видеть твои слезы. Они разрывают меня изнутри, и мне хочется сделать так, что бы ты больше никогда не плакала. Я хочу любить тебя, Шеннон.
— Не хочу быть еще на одной зарубкой на столбике твоей кровати, я привяжусь к тебе. Похоже, я одна из тех женщин, которые считают, что секс и любовь являются одним и тем же. Мне сложно это признать, и вероятно это прозвучит жалко, но ты не можешь просто потрахатся со мной, не навредив мне, — Она опустила взгляд на свои колени, а затем взглянула на его лицо. — И я говорю не о том, что ты большой и толстый там. Ты спросил меня, когда у меня последний раз был секс, так вот это было годы назад, Антон. С момента, когда у меня закончились последние отношения. Я не занимаюсь случайным сексом.
Шок отразился на лице Антона, когда он услышал ее признание, который быстро сменился на гнев, его темные глаза ее поджаривали на медленном огне.
— Он что-то сделал с тобой? Причинил Боль? Это должно быть что-то ужасное, раз ты вообще отказалась от секса и вычеркнула мужчин из своей жизни. Дай мне его имя, и я заставлю его заплатить за все, что он сделал с тобой.
— Это не то, что ты думаешь. Он не бил и не унижал меня. Просто я другая. Я должна была скрывать определенные вещи от тех парней, с которыми встречалась. И они чувствовали, что со мной, что-то не так. Я жила в постоянном страхе, что случайно покажу им, что я не совсем нормальная. В конце концов, отношения распались. Мне было больно наблюдать за тем как они уходят, но это всегда происходило. Они думали, что я либо изменяю им, или не люблю достаточно. Это неправда. А я просто не могла открыть им правду о себе, о том, что я есть на самом деле.
— Что ты скрывала помимо своей родословной?
— Мое сексуальное влечение, мне было мало того что обычный парень мог мне предложить, — Она покраснела. — И не смотри на меня таким голодным взглядом. Ты спросил, я ответила. И обычно я не встречалась больше чем с одним парнем за раз, и мне пришлось воздерживаться от царапин и укусов. А еще я до ужаса боюсь пауков. Попробуй объяснить парню, почему и как ты оказалась на стене под потолком, потому что тебя напугал, чертов паук. Как такое объяснить? Ну, я и наплела ему, что залезла стряхнуть пыль с карниза. Это лучше, чем заявить, дорогой меня закинули сюда мои инстинкты. Он тогда подумал, что я рехнулась, так как слышал мое шипение и вбежал в комнату, прежде чем я могла успокоиться достаточно, чтобы спуститься вниз.
