—Подумаешь... испугался. Думал, воры лезут,— сердито ответил Витя.
—Дада, положите Абрама в постель.— Галя советовала серьезно, деловито, как взрослая.
Махкам-ака ходил из одного конца комнаты в другой, прижав к груди Абрама, и никак не мог успокоиться.
—Он уже опять заснул, дада. Положите его.
Махкам-ака послушался девочку, уложил Абрама. Галя склонилась над братом, погладила по голове.
—И почему ты кричишь, Абрам? Здесь дада, мама, мы все. Ни один фашист тебя не тронет...
—Пускай он спит, доченька,— сказал Махкам-ака.
Галя не отходила от Абрама.
—Нет, нет, пусть лучше проснется. А то опять ему будет сниться страшный сон.
Абрам открыл глаза и увидел перед собой Галю.
—Мы доехали, Галя?
—Куда доехали? Мы уже дома. Дада с нами, мама.
Абрам закрыл глаза и уткнулся головой в подушку, а Галя заплакала:
—Бедненький Абрам... Ему по-прежнему фашисты снятся.
—Иди ко мне, доченька.— Мехриниса обняла Галю.— И не плачь. Абрам проснулся, сейчас уснет снова. И сны будут сниться ему только хорошие.
—В вагоне он тоже так кричал,— сквозь слезы рассказывала Галя и льнула к матери.
Махкам-ака погасил лампу. Опять стало темно и тихо. Дети вскоре заснули, а муж и жена не могли спать, ворочались, вздыхали и думали об одном и том же: как лучше справиться с такой большой семьей?
Внезапно с улицы донесся гул машины и голоса людей. Встревоженный Махкам-ака начал торопливо одеваться.
—Куда вы? — забеспокоилась Мехриниса.
—Тише, дети могут проснуться. Выйду посмотрю. Кто- то, видно, приехал,— шепотом ответил Махкам-ака.
На цыпочках он вышел во двор и сразу же узнал голоса Абдухафиза и Арифа-ата. «Что же могло случиться ночью? А что-то определенно случилось!» Махкам-ака открыл калитку. Улица тонула в темноте — фонарей не было, луна спряталась за тучи.
Махкам-ака пригляделся. У соседней калитки двигались люди. Кузнец подошел к ним ближе и различил Арифа-ата.
—Что случилось, ака?
—Эвакуированных привезли. Оставлять их до утра под открытым небом не хотелось. Намаялись люди... Ночь почти вся впереди. Пусть отдыхают.
Незнакомый человек стаскивал с машины тяжелый узел.
—Погоди, этот узел понесем вместе.
Ариф-ата поспешил на помощь, подхватил узел с другой стороны, и вдвоем они потащили его в дом Таджихон. Махкам-ака понял, что его помощь здесь уже не нужна.
Вскоре подъехала еще одна машина, и по тротуару застучали костыли Абдухафиза. С ним была и Икбал-сатанг. Последнее время Махкам-ака сильно недолюбливал эту женщину, но сейчас подумал: «А ведь иногда и она становится отзывчивой и доброй».
—Уста, ассалому алейкум! И вас, оказывается, мы разбудили,— с виноватой ноткой в голосе сказал Абдухафиз, увидев кузнеца.
—Нужно было разбудить раньше — помог бы...
—Вы теперь человек многодетный. Все время в хлопотах. Беспокоить вас просто неприлично,— заметила Икбал-сатанг с усмешкой.
«Все-таки ужалила!» — подумал Махкам-ака, но промолчал.
Однако Абдухафиз со смехом заметил подошедшему Арифу-ата:
—Придется еще раз собрать актив в совете. Некоторые граждане, а особенно гражданки, до сих пор не понимают, какого уважения заслуживают люди, взявшие эвакуированных детей под свой кров.
Икбал-сатанг сделала вид, что это сказано не о ней.
—Слушай, Абдухафиз, ты будешь с утра занят, твой секретарь тоже. А как же с хлебными карточками для приезжих? — озабоченно спросил Ариф-ата.
—С этим управится Икбал-апа. Другого выхода нет.— Абдухафиз посмотрел на Икбал-сатанг, и та поспешно закивала головой.— Вам придется взять двух мальчиков, апа, и вместе с ними пойти по дворам, чтобы уточнить, сколько человек в каждой семье, и составить поименные списки.
—Всего к нам прибыло двадцать семь семей,— со знанием дела сообщила Икбал-сатанг.
—Это известно. Надо уточнить, сколько человек в этих семьях.
—А что, Абдухафиз, с дочерью Шахабиддина? Ты уже назначил похороны? — спросил Ариф-ата.
—Еще ничего не решил,— ответил Абдухафиз и потер ладонью уставшее лицо.
Махкам-ака замер на месте — до того неожиданной была эта весть.
—Где же нашли девушку? — хрипло и с трудом выговорил он.
—Вы еще не слыхали?! — всплеснула руками Икбал- сатанг.— Нашли ее в Сырдарье. Привезли только вечером. Так изменилась, что трудно и опознать.
