—И чего ему не жениться на дочери доктора? Она бы принесла радость и мужу и свекрови.
—Мать ее, жалко, не дожила до свадьбы.
—Как окончится война, у Мехринисы свадьба за свадьбой пойдет...
—В самом деле! Дети-то подрастают.
—Вот и хорошо, не дадут они погаснуть светильнику родителей... А вот и Мехриниса...
Женщины приветливо улыбались Мехринисе, пропустили ее вперед, как будто это само собой разумелось. Смущенная Мехриниса в глубине души была очень довольна, но чувствовала себя, конечно, неловко.
—Старший вернулся с ночной смены, не хотела его беспокоить, пошла за хлебом сама,— торопливо, с виноватой ноткой в голосе объяснила она.
—Что вы стесняетесь, апа, мы ведь не чужие, получим чуть пораньше, чуть попозже — какая разница! — отвечали соседки.
—Спасибо вам, до свидания, миленькие.
Мехриниса получила хлеб и повернула к дому, размышляя о семье доктора. Теперь, когда пришла телеграмма, что муж благополучно прибыл в Москву, можно о нем больше, не беспокоиться и все помыслы снова сосредоточить на Батыре. Мехриниса думала, что она скажет сыну после посещения дома доктора. Она решила, что на этот раз будет настойчива и не отстанет, пока не получит от Батыра определенного ответа.
После завтрака Мехриниса вместе с детьми отправилась к невестке, у которой вернулся с фронта муж.
Батыр, оставшись один, открыл было книгу, но МЫСЛИ унесли его в просторный двор Адалят, куда вернулся раненый солдат. Наверно, там сейчас полно народу. Когда Батыр вместе с отцом приехал домой, через час по «беспроволочному телеграфу» об этом узнала вся махалля. Калитка не закрывалась, люди шли и шли — поздравить, поздороваться... Потом Батыр стал думать о дочери доктора Аманова... Он видел эту девушку дважды в поликлинике, даже специально наблюдал за ней. Приветливая, красивая. И все же это была не Салтанат. Батыра опять охватила тоска. Зачем мать пойдет в дом доктора? Получит согласие, а что дальше? Зачем это знакомство, если у него нет серьезных намерений! Батыр захлопнул книгу и, сам не зная для чего, пошел в комнату, глубоко вздохнул, расстегнул воротничок рубашки, точно ему было душно, снова вышел на айван. Перебирая вчерашние газеты, наткнулся на телеграмму отца и стал внимательно ее разглядывать: «Долго шла. Отправил-то позавчера».
Батыр вспомнил Валю — веселую подружку Салтанат. Валя работала на почте и как-то шутя сказала: «Все в наших руках. Смотрите, Батыр-ака, обидите девчат, вообще не будем доставлять вам почту». Голос у Вали был звонкий, как колокольчик, и с Салтанат они почти не разлучались. На другой день после начала войны Валя уехала. Где она теперь? Жива ли? Батыр снова перечитал телеграмму. Интересно, где устроился отец...
Батыру Москва представлялась такой, какой он ее видел на открытках,— торжественной, строгой. Многое, наверное, расскажут отец и Кадырходжа, когда вернутся...
Мысли Батыра прервала внезапно появившаяся почтальонша.
—Куда же все ушли? — удивленно спросила она, оглядывая опустевший двор и не замечая Батыра.
—Уехали за город.— Батыр хотел спросить, почему так долго шла телеграмма от отца, но почтальонша не дала ему открыть рта.
—Очень спешу. Примите вот это, распишитесь.— Она быстро скрылась, оставив Батыру вызов для разговора с Москвой.
«Что это значит? — заволновался Батыр.— Хорошо, что матери нет дома, кто знает, что хочет сообщить отец,— думал он.— И в то же время как скрыть это от нее? Может, что случилось? »
Нужно было дождаться детей . из школы. Охваченный тревожным предчувствием, Батыр мерил шагами просторный двор. От волнения у него пересохло в горле. Он взял чайник и глотнул прямо из носика. Чай потек по подбородку, залил рубашку. Теперь надо было переодеваться. Батыру стало смешно: до чего же он неловок! Надо взять себя в руки — совсем раскис. «Ну на что это похоже?.. О вызове пока говорить никому не буду, узнаю, в чем дело, тогда скажу»,— решил Батыр и, чтобы отвлечься, включил радио. Но репродуктор не работал. Про себя обругал Колю: «Ну, лентяй, еще позавчера просил его наладить. Опять придется идти слушать последние известия в чайхану».
