– Врачи чаще всего умирают от тех болезней, которые они изучают, – заметил хирург, профессионально точным и уверенным движением отрезая кончик сигары. – Как будто патологическое состояние – это такой дикий зверь, который, увидев, что его настигают, сам бросается на охотника и впивается ему в горло. Если слишком долго не давать покоя микробам, они со временем начнут беспокоить вас. Я видел много примеров этому, и не только с микробами. Можно вспомнить хотя бы общеизвестный случай с Листоном и аневризмой. Я мог бы сейчас перечислить еще дюжину примеров, но, наверное, самый показательный из них – это бедный старина Волкер из Сент-Кристофера. Никогда не слышали о нем? Вообще-то это было давненько, еще до вас, но странно, что про этот случай забыли. Вы, молодые, так хотите угнаться за современностью, что забываете, как много интересного было в прошлом.
Волкер был одним из лучших во всей Европе специалистов по болезням нервов. Вам наверняка попадалась его небольшая книжечка о склерозе задних канатиков спинного мозга. Читать ее интересно, как роман, к тому же для развития медицины она по-своему эпохальна. Он работал, как вол: огромная консультационная практика, несколько часов в день в клиническом отделении больницы, постоянные исследования. Хотя и в удовольствиях себе не отказывал. О мертвых или хорошо, или ничего, конечно же, но все равно об этом было известно всем, кто его знал. Умер он в сорок пять, но жизнь прожил такую, что хватило бы на все восемьдесят. Странно то, что при этом он вообще так долго протянул. Правда, когда пришел конец, он встретил его достойно.
Я тогда был его ассистентом. Волкер читал лекции о локомоторной атаксии стажерам. Он рассказывал, что определить болезнь на ранней стадии можно при помощи нехитрого упражнения. Если пациент, закрыв глаза и соединив ноги в пятках, не может удержать равновесие и начинает покачиваться, значит, скорее всего, он болен. Говоря об этом, он показал, как нужно становиться. Не думаю, что молодые люди что-то заметили, но я заметил. Он тоже заметил, но дочитал до конца лекцию как ни в чем не бывало.
После лекции он зашел ко мне в кабинет и закурил сигарету.
«Ну-ка проверьте мои рефлексы, Смит», – сказал он.
Выяснилось, что их почти не осталось. Я несколько раз ударил его по коленному сухожилию, но с таким же успехом мог бы пытаться вызвать мышечные сокращения у этой диванной подушки. Он еще раз встал как положено с закрытыми глазами, и его начало качать, как дерево на ветру.
«Ясно, – сказал он. – Значит, все-таки это была не межреберная невралгия».
Тогда я узнал, что его мучили стреляющие боли и что теперь он понял их истинную причину. Что тут было сказать? Я просто сидел и смотрел на него. Он замолчал и стал задумчиво дымить сигаретой. Мужчина в расцвете сил, один из первых красавцев Лондона, богатый, известный, успешный, весь мир у его ног. И вот он неожиданно узнает, что его ожидает неминуемая скорая смерть. Смерть такая мучительная, что с ней не сравнятся никакие пытки краснокожих индейцев. Он сидел, окутанный голубым табачным дымом, и молчал, глядя в пол, я лишь заметил, что губы у него чуть-чуть напряглись. Потом он поднялся и махнул рукой, как человек, решивший отбросить старые мысли и идти дальше новой дорогой.
«Лучше сразу расставить все на свои места, – сказал он. – Мне нужно сделать кое-какие распоряжения. Позволите одолжить у вас бумагу и несколько конвертов?»
Он сел за мой письменный стол и написал полдюжины писем. Думаю, я не совершу большого греха, если скажу, что адресованы они были не коллегам. Волкер был холост, и это означает, что он не был связан лишь с одной женщиной. Закончив, он вышел из моего маленького кабинета, в котором распростился со всеми своими надеждами и планами на будущее. Он мог бы еще один год прожить счастливо и беззаботно, если бы не тот случайный пример во время лекции.
