Там я около получаса ждал, пока кончился допрос моего вдохновителя, и, едва он вышел из следовательского кабинета, я, предъявив мой корреспондентский билет, ворвался в комнату.
Следователь, совершенно молодой, еще безусый юнец, вежливо и внимательно выслушал мой рассказ и сказал:
— Он вас обманул только на одну десятую. Правда, что он был мясоторговцем. Правда все, что с ним случилось. Только вот кончилось это немного не так. Вышел из больницы он со здоровой рукой, и так как на базаре торговать ему больше не разрешали, то занялся мелочной торговлей в разнос. Патента не выбирал, а для того, чтобы умилостивить покупателей и милицию, притворился инвалидом. На этом он, в конце концов, попался и перешел к профессиональному ниществу. Вот уже третий раз попадается.
Я поблагодарил следователя и собрался уйти, когда вспомнил о самом драматическом и современном всей истории.
— А насчет сына? То что он рассказал, правда? Следователь как-то странно посмотрел на меня и, кусая ногти, ответил:
— Да, правда.
VI
Герой моего рассказа еще сидел в коридоре, когда я вышел из комнаты следователя. Он понял, что я хочу проскользнуть мимо него незамеченным, но все-таки остановил меня и отрывисто, глядя себе под ноги, бросил:
— Сынка-то моего видали? Хорош? Следователь. А?
На этот раз я ему поверил.
Москва. Май 7-го года.
