Эгмонт. К какому цеху вы принадлежите?
Плотник. Плотник и цеховой старшина.
Эгмонт. А вы?
Зоост. Мелочный торговец.
Эгмонт. Вы?
Иеттер. Портной.
Эгмонт. Припоминаю, вы шили ливреи для моих слуг. Вас звать Иеттер.
Иеттер. Благодарствуйте, что запомнили мое имя.
Эгмонт. Я не скоро забываю тех, кого видел и с кем говорил хоть однажды. Вам же всем мой совет — старайтесь сохранять спокойствие, вы и так на плохом счету. Не гневите больше короля, власть как-никак в его руках. Любой добропорядочный бюргер, который честно и усердно зарабатывает свой хлеб, повсюду имеет столько свободы, сколько ему надобно.
Плотник. Так-то оно так, беда только, что, с позволения сказать, разные там лодыри, пьянчуги и лентяи от нечего делать склоки затевают, с голодухи насчет своих прав шуруют, врут с три короба доверчивым и любопытным дурачкам да за кружку пива мутят народ, на его же беду. Это их сердцам всего любезнее. Да и то сказать, мы так бережем наши дома да сундуки, что им, конечно, охота подпустить нам красного петуха.
Эгмонт. Вы вправе рассчитывать на поддержку, меры уже приняты, с этим злом надо покончить раз и навсегда. Твердо стойте против иноземной веры и не думайте, будто мятежом можно укрепить свои права. Не выходите из домов и не позволяйте этим горлопанам толпиться на улицах. Разумному человеку многое под силу.
Плотник. Благодарствую, ваша милость, благодарствую на добром слове! Все сделаем, что сумеем.
Благородный господин! Истинный нидерландец! Ни чуточки нет в нем испанского.
Иеттер. Был бы он у нас правителем, все бы за ним пошли.
Зоост. Как бы не так! На это место король только своих сажает.
Иеттер. Заметил ты его наряд? По последней моде — испанский покрой.
Плотник. Он и собой красавец!
Иеттер. А шея-то лакомый кусочек для палача.
Зоост. Да ты рехнулся! Надо же эдакую чушь пороть!
Иеттер. Глупо, конечно, что такие мысли в голову лезут. У меня всегда так. Увижу красивую, стройную шею и невольно думаю: с такой хорошо голову рубить. Все эти казни треклятые! День и ночь стоят перед глазами. Плавают, к примеру, парни в реке, смотрю я на их голые спины, и тут же мне вспоминаются десятки таких спин, при мне в клочья изодранных розгами. А встречу какого-нибудь пузана, и мне уж мерещится, как его на кол сажают. Во сне я весь дергаюсь; ни часу покоя не знаешь. Веселье да шутки уж и на ум не идут; одни страшные картины перед глазами.
Секретарь за столом, заваленным бумагами. Встает в тревоге.
Секретарь. Его все нет и нет, я уже битых два часа дожидаюсь с пером в руке и бумагами наготове. А я-то надеялся хоть сегодня уйти не замешкавшись. Очень уж мне сейчас время дорого! Такое нетерпенье разбирает, что не дай бог! «Приходи точно в назначенный час!» — крикнул он, уходя, а сам куда-то запропастился. Дел-то у меня столько, что я и до полуночи не управлюсь. Он, конечно, на многое смотрит сквозь пальцы. Ей-богу, лучше бы был построже, да отпускал в положенное время. Тогда бы уж я как-нибудь приспособился. Два часа, как он ушел от правительницы, но поди знай, кто ему на пути повстречался.
Эгмонт. Ну, что там у тебя?
Секретарь. Все готово, и три гонца дожидаются вас.
Эгмонт. Ты, видно, считаешь, что я слишком долго отсутствовал: физиономия у тебя недовольная.
Секретарь. Я давно жду ваших приказов. Вот бумаги!
Эгмонт. Донна Эльвира рассердится на меня, узнав, что это я тебя задержал.
Секретарь. Шутить изволите.
Эгмонт. И не думал! Не конфузься. У тебя хороший вкус, к тому же я доволен, что ты обзавелся подругой в замке. Что там в письмах?
Секретарь. Всякое, но радостных вестей маловато.
Эгмонт. Хорошо уж и то, что радость мы находим дома и нет у нас надобности дожидаться ее со стороны. Много пришло писем?
Секретарь. Предостаточно. И три гонца ждут вас.
Эгмонт. Начни с самого важного.
Секретарь. Все важное.
Эгмонт. Тогда по порядку, но живо!
Секретарь. Капитан Бреда прислал реляцию о дальнейших событиях в Генте и его окрестностях. Мятеж, в общем-то, утих.
Эгмонт. Он, надо думать, пишет об отдельных бесчинствах и вспышках ярости?
