Позже мы об этой пылкой особе узнаем из легенд о богине Иштвар, которая потом через Средиземное море приплывет в Грецию под именем Афродиты.
Человек же, хоть и подредактированный, оказался побойчее, чем создатели думали. Выжил он, вспомнил советы одного из небожителей, тоже авторитета, как надо плодиться, детей рожать. Словом, веру в себя не потерял. Понял наш прадедушка, что у него тоже способности есть.
Вот с тех пор так и правит человечеством интерес к нефти, доставшийся от технократов-пришельцев, и любовь, подаренная природой от настоящего Бога, который к чудесам мелким никакого отношения не имеет. И который уверен, что испытание собственностью человек все-таки пройдет благодаря тем корешкам-хромосомкам, которые были оставлены нам нашими земными, а не пришлыми прадедушками. И тогда телепатия снова к нам вернется. И вавилонская башня будет достроена, что означает - космос откроется! А Интернет, конечно, останется. Но так, как обычное приспособление. Как нужные нам в хозяйстве молоток, пила, сверла, телевизор, пишущая машинка.
Может, Моисей тоже послан был инопланетянами. И Иисус, и Будда. Может, те, кто от потопа сбежал, горько сожалели о том, что натворили на голубой планете, и раскаивались потом всю свою оставшуюся многотысячелетнюю жизнь. И постоянно своих посланников к нам присылали, чтобы те объясняли нам, ими созданным, что Бог один - на всю Вселенную. Трудно поначалу было это нашим предкам объяснить. Слишком много те, первые пришельцы, в свое время чудес показали. Пришлось и новым посланникам тоже прибегнуть к фокусам. Кто по воде походит, кто мертвого воскресит. Вот так пришел мир к единобожию. Хоть у всех народов имена этого Бога разные, но суть одна - не делай другому того, чего не пожелаешь себе.
Может, и сфинкс смотрит в небо с ожиданием и благодарностью за то, что те первые небожители все еще о нас помнят, и надеется, что хоть мы не станем такими же технократами, как они, несмотря на то, что и у нас Интернет появился. И наши земные хромосомки любви все-таки выиграют поединок с нефтью. Иначе бы не шли сюда люди, к этой горе, освященной заповедями, а совершали бы на нее восхождение по Интернету, как многие теперь заходят в Пушкинский музей, в Эрмитаж, на их сайты. И даже цветы любимым, и то дарят по Интернету. А что от такой любви может родиться? Только "томагочи".
Вот такие странные фантазии обуревают, когда раскачиваешься на верблюде по пути в поднебесье... И даже думается: наверно, когда-нибудь надо будет написать роман под названием "Любовь и нефть".
Когда поднялись на вершину, было еще темно. Не верилось, что восхождение закончилось. Последние километры, на крутом подъёме, пришлось карабкаться в темноте самому, без верблюда. Перепрыгивать с камня на камень. Хотелось развернуться - и туда, вниз, обратно к подножию, к комфортабельному верблюду, который покорно ждал моего возвращения.
Но тысячи людей вокруг пыхтели, задыхались, шли, ползли. Стыдно было думать о возвращении. Беспокойное все-таки человек существо! Нет чтобы спать себе спокойно сейчас дома и видеть все то же самое в предрассветном сне. Зачем и мне, и всем им вокруг это понадобилось? Почему так много людей любит путешествовать? Наверное, потому, что в путешествиях встречаешься с новыми людьми и общаешься с ними так недолго, что не успеваешь разочароваться в них. В результате появляется вера, что хороших людей на свете больше, но они все путешествуют. Плохих меньше, но они лучше объединены. И живут в городах. К тому же в путешествиях у людей проявляется все самое хорошее, что в них есть. Это же проявляется и в себе самом. То есть путешествия придают уверенности в том, что ты сам не безнадежен. В путешествии крепнет вера в себя.
Честно говоря, я уже не верил, что когда-нибудь это мучение-восхождение закончится. Казалось, вершина, как горизонт, отодвигается от меня, дразнит, издевается надо мной с каждым моим вроде бы победным шагом. Хотелось, как в жизни, бросить это все. Болели суставы, ныли мышцы, жаловался на свою участь мозг и просился обратно в отель, в постель, под одеяло.
