Ага, папа́ хочет сделать так, чтоб вся планета работала на его карман. Только нечему пока здесь работать. Хилое сельское хозяйство, которого едва хватает на прокорм поселенцев. Промышленности нет, если не считать приисков, где кустарным способом добывают кристаллический марганец. Туризм в зачаточном состоянии.
Марвелл прибыл на Сирену сам и потянул за собой чиновников из министерств. Если ему удастся добиться для Сирены статуса «зоны свободного ведения торговли», то сюда хлынут люди, а с ними — капиталы и технологии. Папа́ же вознесется в глазах прочих финансовых тузов на недосягаемую высоту, потому что не всякий может позволить себе «карманную планету».
— «Галактика Плюс». Мистер Марвелл, учитываются ли в программе развития Сирены интересы аборигенов? — услышала Реми напоследок.
Створки стеклянных дверей разъехались в стороны. Реми вышла из вестибюля наружу.
Маленькое оранжевое солнце — компонент «А» двойной звезды Тау Скарабея — над каменистыми холмами. Можно смотреть на него и не щуриться. Луны полупрозрачны, вот-вот растают на фоне темной синевы неба. Сверкает в вышине чешуя созданий, похожих на летающих рыб.
Воздух свеж, но не холоден. И пахнет отовсюду морем.
Поперек бетонного поля стоят машины кортежа: один серебристый автомобиль представительского класса, остальные — внедорожники черного цвета да два грузовика. Рокочут вдали тягачи: это убирают с посадочной полосы шаттл.
Ремина ни секунды не сомневалась, когда папа́ предложил ей отправиться на Сирену. За тридевять парсеков — и что? Космический полет тяжел и неприятен — и что? Несколько дней можно и потерпеть. Сирена, малоисследованная планета на краю Ойкумены, сулила уйму свежих впечатлений. А Ремине, художнице и поэтессе, этих впечатлений так не хватало во дворце Эдмонда Марвелла.
Снова заурчала волынка. Реми отошла в сторону, пропуская процессию. Папа́ объяснялся с Грезой:
— Я ведь энергетик. Говорю в основном терминами. И термины мои такие, что ни одно телевидение в эфир не пустит. Поэтому не знаю, что сказать журналистам. Одни термины, дьявол, на языке вертятся!
Потом Марвелл, пес Пасадель и губернатор сели в серебристое авто, а перед Грезой, О’Ливи и Реми остановился один из внедорожников.
— Я не поеду с ней вместе! — Ремина без обиняков ткнула пальцем в Грезу.
— Поцокаешь копытцами до города! — улыбнулась та.
О’Ливи распахнул перед Реми дверцу салона, Греза же примостилась рядом с водителем. Писатель подсел к Ремине, вместе с ней стал смотреть сквозь затемненное окно, как гвардейцы в килтах запрыгивают в кузов грузовика. Второй грузовик был забит чемоданами Марвелла и его спутников.
Кортеж тронулся. Реми попросила водителя приоткрыть верхний люк.
Греза села вполоборота к О’Ливи.
— Господи! — простонала она. — Я была против этого вояжа!
«Будто ты что-то решаешь! — про себя прокомментировала Реми. — Отец таскает тебя повсюду с собой не потому, что жить без тебя не может, а потому, что не доверяет ни на цент!»
— Я его просила не лететь! Грегори! — Греза прижала ладонь к груди. — Как я его умоляла! Если бы ты знал!
— Я понимаю тебя, — О’Ливи полез в карман за сигаретами. — Надеюсь, что правительственный корабль прибудет вовремя. И мы не застрянем здесь надолго.
— Я ему говорила, — в пальцах Грезы появилась тонкая сигарета. — Если эта планета так понравилась тебе, отправь Альберта! А почему нет? Отправь Альберта!
— Да-да, — посочувствовал О’Ливи. — Господину Альберту совершенно необходимо набираться опыта.
— Инвестировать в космос — это вкладывать деньги в пустоту!
— Ага, — вновь поддакнул О’Ливи. — Развитие дальних планет — невыгодная затея.
— Я ведь ему говорила! Этот жуткий космический корабль. Эта жуткая планета! — Греза покосилась на водителя и проворчала с сомнением: — Извините, к вам это не относится!
Водитель ничего не ответил, стукнул только кулаком по панели бортового компьютера.
Реми прилипла носом к оконному стеклу. Но пока она не видела ничего интересного: пыльные холмы да выветренные камни, среди которых иногда попадались разноцветные пятна мхов или лишайников. Ей было обидно, что О’Ливи разговаривает не с ней, а с Грезой. И уж вовсе ни в какие ворота не лезло, что он соглашался с ее нытьем.
