Божья любовь и живёт внутри нас, и исходит из нас вовне каждое мгновение всякого дня. Когда мы живём в согласии со своим истинным «я», какими Господь и создал нас, мы непрестанно получаем любовь и затем устремляем её вовне такой, какой получили. Вот что означает жить в свете.
Однако, как бы здравомысляще это ни звучало, в этом не ощущается здравого смысла, если кто-то совершает поступок такого рода, который кажется недостойным нашей любви. В такой момент изливать любовь на этого человека кажется неправильным делом, а отказать ему в любви — правильным. Этот момент — этот кусочек нелюбящей мысли, который кажется такой безделицей, всего лишь разумным суждением, — и есть корень всего зла. Это краеугольный камень всей логической системы тени, ибо он включает отпадение от Бога и разбрасывание обвинениями. Бог никогда не отказывает в любви, и мы достигаем духовного здоровья, учась любить, как любит Бог.
Наша задача, если мы хотим изгнать тень — научиться думать лишь бессмертными мыслями, хотя мы и живём на смертном плане. Наши высшие мыслеформы поднимут частоту планеты, и тогда мир подвергнется трансформации.
А что же сейчас? Что заставляет нас забывать, кто мы есть, выключая таким образом свет и расчленяя мир на два отдельных состояния — любовь и страх? Одна мысль: что кто-то виновен. То, как мы подходим к человеческому несовершенству, — вот важнейший вопрос, который определяет, живём ли мы в тени или в свете.
Бог смотрит на человека, совершившего ошибку, не так, как мы. Бог стремится не наказывать нас, когда мы совершаем ошибки, но исправлять нас. Когда мы вернёмся в здравый ум, любя безусловно и неколебимо, тогда и мир себя исправит.
Это не значит, что мы утратим проницательность, ограничения или мозговые клетки. Божественная любовь — не слабость. Она даже не всегда «добрая» — в смысле «белая и пушистая». Она подразумевает высказывание радикальной правды — того рода правды, которую знает сердце, даже если мысль ей сопротивляется. Она в меньшей степени связана со стилем и в большей — с сутью. Существуют способы очень мило отказывать в любви, чересчур сильно выпячивая слова «позитивный» и «поддержка» в их незрелом понимании, и существуют способы излучать любовь с грубовато-реалистичной честностью, которая, как выясняется лишь много позже, оказывается настоящей любовью.
Пришло время всем нам отнестись к любви с глубокой серьёзностью. По словам Мартина Лютера Кинга, настал час впрыснуть «новый смысл в вены человеческой цивилизации». Мы должны расширить значение любви за пределы личного — в том числе к её социальным и политическим подтекстам. Только поступая так, изгоним мы тьму, которая ныне нависла над миром, как призрак. Живя во тьме, мы живём в тени. А в тени правит страдание.
МОЖЕТ, ЭТО И НЕ РЕАЛЬНОСТЬ, НО ВЫГЛЯДИТ ОЧЕНЬ РЕАЛЬНО!
Порой вы вступаете в схватку с теми, кого любите, и даже не можете поверить, что такое происходит. Это похоже на кошмарный сон. Вы так и слышите собственный голос, говорящий: «Этого не может быть!» — и именно потому, что этого и нет: вы заблудились в параллельной вселенной, в галлюцинации отчуждения и конфликта.
Годы назад я велела себе не беспокоиться насчёт дьявола, ибо он находится только в моем разуме. И помню, что случилось за этим. Я просто встала как вкопанная, остановленная на полдороге мыслью о том, что на самом деле хуже всего, если он действительно там. Меня не столько утешает идея о том, что не существует никакого дьявола где-то вовне, крадущегося по планете в погоне за моей душой, сколько лишает равновесия мысль, что в самом моем мышлении есть постоянная тенденция к тому, чтобы воспринимать окружающий мир без любви и таким образом делать себя несчастной.
Так откуда же происходит эта «тенденция»? Если Бог есть любовь и только любовь и Бог всемогущ, то как противодействующая сила вообще могла появиться на свет?
Метафизически рассуждая, на самом деле она и не появлялась. Не существует ничего, кроме Божьей любви, и, как сказано в «Курсе чудес»[9], «то, что всеобъемлюще, не может иметь противоположности». Действенной причиной того, что иллюзорный мир, который на самом деле
