Бретт опустил глаза. Он поджал свои полные губы, потом чуть выпятил нижнюю. Потом отвел взгляд от Большого Солнца, восходящего на небосклон, чтобы присоединиться к своей сестринской звезде. Прямо под Большим Солнцем, как раз посреди горизонта, большой силуэт отбрасывал на воду оранжевые отблески.
— Дом, — тихо молвил Твисп. — Город.
Они находились в одном из близких к поверхности быстрых течений. Через час-другой они присоединятся к общей массе дрейфующего человечества.
— Круто мы влипли, — подытожил Бретт. — Мы разорены.
Твисп улыбнулся и откинулся назад, наслаждаясь солнцем.
— Верно, — признал он. — Зато живы.
Малыш хмыкнул, и Твисп закинул свои полутораметровые руки за голову. Локти торчали, словно два странных крыла, отбрасывая на воду причудливую тень. Квитс посмотрел озадаченно на свой локоть — как с ним иной раз случалось, стоило ему призадуматься об уникальности своей мутации. По большей части руки вечно путались у него под ногами — уж достать стопы кончиками пальцев он мог, не нагибаясь. Зато эти руки управлялись с сетями так ловко, будто были созданы для этого.
«А может, и были», подумалось ему. «Как знать?» Такие удобные в работе с сетями, во время сна они причиняли изрядные неудобства. Зато женщинам нравилась их сила и способность обнять целиком. Компенсация.
«Возможно, просто иллюзия безопасности», подумал он, и его ухмылка стала шире. Его жизнь была какой угодно, только не безопасной. Никто, уходящий в море, не может полагать себя в безопасности — а тот, кто может, или глуп, или мертв.
— А что Морской суд с нами сделает? — голос Бретта был тихим, еле слышным сквозь плеск волн и постоянное бормотание двух крикс.
Твисп продолжал наслаждаться дрейфом и солнечным теплом, согревающим лицо и руки. На миг он прикусил свои тонкие губы, затем ответил.
— Трудно сказать. Ты видел морянский маркер?
— Нет.
— А сейчас видишь?
Он прислушивался к тихому шороху волн и знал, что мальчик исследует горизонт. Твисп его и выбрал за его исключительные глаза. Глаза, да еще отношение к жизни.
— Ни следа, — сказал Бретт. — Должно быть, он был один.
— Непохоже, — возразил Твисп. — Моряне редко странствуют в одиночку. Конечно, случается и такое.
Твисп открыл глаза и увидел, что полуоткрытый рот Бретта выражает неприкрытый ужас. Глаза малыша округлились, словно немыслимые луны.
— А мы должны идти в суд?
— Да.
Бретт плюхнулся на палубу возле Твиспа, покачнув суденышко так сильно, что вода заплеснула через борт.
— А если мы не скажем никому? — спросил он. — Откуда они узнают?
Твисп отвернулся. Бретту предстояло многое узнать и о море, и о тех, кто в нем работает. Законов в море много, и по большей части неписаных. Для первого урока тяжеловато выходит — но чего можно ожидать от желторотого новичка? В Центре таких вещей не случалось. Жизнь там была… приятной. Для людей, населяющих внутренний круг Острова, сцилла и мури были обедом, а не живыми существами, чья жизнь оканчивалась последней яркой вспышкой в ладони рыболова.
— Морской народ за всем приглядывает, — сухо возразил Твисп. — Они узнают.
— Но рвачи, — настаивал Бретт, — они могли ведь добраться и до второго… если он вообще был.
— Ворсинки меха рвачей полые, — пояснил Твисп. — Для лучшей плавучести. Ныряльщики из них хреновые, — Твисп посмотрел на Бретта в упор и добавил: — А как насчет семьи, которая ждет этого парня дома? Вот и заткнись.
Он знал, что малыш обиделся — но какого черта! Если Бретт собирается связать свою жизнь с морем, ему следует поучиться, как на море жить. Никому не нравится подвергнуться внезапному нападению или оказаться покинутым. И никому не нравится оказаться на одной палубе с незатыкаемым треплом. К тому же Твисп уже предчувствовал близость Морского Суда и все связанные с ним неудобства, и решил, что пора бы ему начать размышлять над своими показаниями. Изловить в сеть одного из морских людей — дело серьезное, даже если это и не твоя вина.
