Старая, старая женщина возлежала на спине в ореоле света. Одна… и она дышала. Скади разглядела прядочку волос, растущих из родинки возле левого уха женщины. Глаза ее были закрыты. Старуха была непохожа на мутанта. Ее смуглую кожу прорезали глубокие морщины. Смуглость ее была слегка зеленоватого оттенка, словно первая патина на старой бронзе.
Внезапно женщина села. Глаза ее были по-прежнему закрыты, но она открыла рот, чтобы сказать что-то. Старые губы двигались медленно, как холодное масло. Скади смотрела на движения морщин на этом старом лице. Женщина заговорила, но не было слышно ни звука. Скади силилась расслышать, прижимаясь к морщинистым губам.
Внезапно видение исчезло, и Скади обнаружила, что кашляет, извергает из себя воду, уложенная сильными руками поперек аварийного пакета.
— Скади! — Раздался громкий шепот Бретта возле самого ее уха. — Скади! Что стряслось? Ты начала тонуть. Ты просто погрузилась под воду и…
Скади выплюнула теплую воду и судорожно вздохнула.
— Ты просто начала тонуть, — повторил Бретт. Он старался удержать ее на пакете. Она соскользнула с его поверхности и погрузилась в воду, удерживаясь за пакет одной рукой. Девушка сразу поняла, что сделал Бретт — включил гидростатичку пакета и развернул его так, чтобы он мог послужить ей опорой.
— Ты как будто вдруг заснула, — продолжал Бретт. Его беспокойство позабавило девушку, но она удержалась от смеха. Разве он еще не знает?
Бретт оглянулся на грузовоз в добром уже километре от них. Не услышали ли их там?
— Келп, — просипела Скади. Ей было пока еще больно говорить.
— Что такое? Ты в нем запуталась?
— Келп… в моем разуме, — промолвила она. И ей вспомнилось старое лицо, рот, открытый, словно туннель в чужой разум.
Медленно, запинаясь, она рассказала о случившемся.
— Нам надо убираться отсюда, — заявил Бретт. — Он может захватить твой разум.
— Он не пытался повредить мне, — возразила Скади. — Он пытался мне что-то сказать.
— Что?
— Не знаю. Может, ему просто не хватило нужных слов.
— Почем ты знаешь, что он не пытался тебе навредить? ты же чуть не утонула.
— Ты испугался, — сказала она.
— Я боялся, что ты утонешь!
— И он меня отпустил, как только ты испугался.
— Почем ты знаешь?
— Я… просто… знаю… — не дожидаясь дальнейших возражений, она перенастроила пакет, свернула его и поплыла прочь от грузовоза.
Бретт, привязанный к Скади за пояс, был принужден последовать за ней, прихватив свой пакет.
Много позже, уже на лодке вместе с Твиспом и Теджем, Скади обдумывала, не рассказать ли о событии с келпом. Стояло позднее утро. И никаких признаков Вашона на горизонте. Бретт и Тедж уснули. Еще до того, как плотик причалил к лодке, Бретт предупредил ее, чтобы она ни слова не говорила о том, что случилось в келпе Твиспу, но на сей раз она считала, что Бретт неправ.
— Да Твисп решит, что мы безмозглые, как обделанные памперсы! — настаивал Бретт. — Чтобы келп вдруг заговорил с тобой!
«Но это и вправду было», сама себе сказала Скади. Она перевела взгляд со спящего Бретта на Твиспа возле штурвала. «Келп пытался говорить со мной… и говорил!»
Бретт внезапно проснулся, стоило Скади сесть по-другому. Теперь она сидела, опершись локтями на борт. Бретт встретился с ней взглядом и мгновенно понял, о чем она думает.
«О келпе!»
Бретт сел и взглянул на пустой горизонт. Поднялся ветер, и клочки пены срывались с верхушек волн. Твисп покачивался в ритме, соответствующем и движению волн, и пульсации мотора. Длиннорукий рыбак вглядывался в волны, как всегда прежде, когда выискивал косяк рыбы. Тедж все еще спал.
Скади взглянула на Бретта в ответ.
— Интересно, заполучили ли они своего доктора? — сказал Бретт.
— Интересно, зачем он им нужен, — кивнула Скади. — Почти все у нас внизу имеют навыки медтехника.
— Тогда это что-то скверное, — заключил Бретт. — Наверняка.
Твисп сел поудобнее.
— У вас внизу много докторов, — сказал он, не глядя на них.
Бретт знал, что Квитс имел в виду. Твисп много раз говорил об этом с горечью, как и многие островитяне. Преобладание биомассы в островной технологии означало, что многие, кто мог бы избрать медицину, соблазнялись более высоким статусом и зарплатой лаборанта-биоинженера. Ирония судьбы — поддерживая здоровье острова, его жители вынуждены были ограничиваться парочкой медтехников и семейным шаманом.