— Ладно, я тебе верю. А теперь поедем куда-нибудь, посидим!
Не знаю точно, что не понравилось мне больше: то, что он не спрашивал, а утверждал, или то, как он это говорил. Я поняла: он не поверил ни одному моем слову, в частности, конечно, тому, что мне нет до него никакого дела! Ну, как же кто-то может отказать ему, Дмитрию Вайтману?! Не бывает такого!
— Не понимаю… — пробормотала я и посмотрела на него, моргая глазами.
— Не понимаешь? — он подозрительно посмотрел на меня в ответ — Ты убедила меня, что…
— Я вас ни в чем не убеждала! — быстро перебила я.
Не хватало еще, чтобы он подумал, будто я ломала перед ним какую-то комедию, чтобы привлечь его внимание! Хотя, он так и подумал…
— Правда? — сухо обронил Дмитрий, почему-то не смотря на меня.
— Правда! Я повторяю, что не имею понятия, что вы там себе напридумывали, но это… не имеет отношения к действительности!
— Серьезно? — так же сухо проронил он.
— Да! — я выкрикнула это, потому что видела: он мне не верит.
Мой крик заставил-таки Дмитрия посмотреть на меня. О, лучше бы он этого не делал! Так на меня еще никто никогда не смотрел! И даст Бог, никто никогда больше не посмотрит!!! Я даже вздрогнула, и поняла, что мороз тут ни при чем.
— Хочешь, чтобы я тебе поверил? — спросил Дмитрий, как ни в чем не бывало.
Я опешила. Нет, ну, что за тупоголовый идиот?! Ну, почему он не может взять в толк или хотя бы на мгновение представить себе, что есть на свете люди, которые не будут падать перед ним на колени?! Почему он не может поверить, что мне не нужны ни его деньги, ни он сам не нужен?!
Я подняла голову вверх, заметила краем глаза, что Вайтман смотрит на меня в упор с неким интересом, поправила сумку на плече и холодно сказала:
— Верьте тому, чему хотите верить! Мне вас все равно не переубедить!
Я отвернулась от него и пошла вперед, он не стал меня задерживать. Его внезапные слова остановили меня на мгновение.
— И ты просто так сбежишь?
— Не вижу смысла продолжать нашу… хм… беседу, — ответила я безразлично. По крайней мере, мне так казалось. — Вы мне не нужны!
Не знаю, зачем добавила эти слова. Может быть, мне захотелось обозлить его еще больше? Я была уверена, что он разозлился, но не стала останавливаться, оборачиваться, чтобы выяснить это. Нет, я просто быстрым шагом направилась в сторону общежития.
И пусть Дмитрий Вайтман катится ко всем чертям на все четыре стороны!
Я была уверена, что мне больше не придется даже случайно столкнуться с ним на улице. Этого не допустит ни он, ни я.
В общаге подруги, конечно же, устроили мне настоящий допрос с пристрастиями. Я представляла себе нечто подобное, но реальность все же превзошла все мои ожидания!
Первой ко мне подлетела, как и следовало ожидать, Дашка. Она, едва впорхнула в комнату, отбросила сумку в сторону и села на кровать.
— Ну! Рассказывай!
По чести сказать, я сразу решила сказаться непонимающей, о чем она толкует. Немного потрепать любопытной подружке нервы. Я посмотрела на нее удивленно.
— О чем ты? — невинно спросила я у нее.
Дашка чуть не задохнулась от возмущения.
— Как это — о чем?! Как это — о чем?! — она даже подскочила на кровати — О Дмитрии Вайтмане, о чем же еще мне тебя расспрашивать?!
Ну, конечно, о чем же еще? Я подавила тяжелый вздох.
— А что я должна рассказать о нем такого, чего ты не знаешь? — спросила я ее напрямик — Все и сама можешь прочесть в журналах…
— О-очень смешно!! — протянула Дашка и скривила губы — А если серьезно?
Дашка смотрела на меня слишком настойчиво. Наверное, если бы я не знала эту ее уловку, словно говорящую «я все равно добьюсь своего», то мгновенно подчинилась бы ей и все выложила, как на тарелочке, да еще и рассортировала бы и украсила голубой каемочкой. Но Дашку я знала достаточно хорошо, чтобы не попасться на ее удочку — этот цепкий взгляд проницательных карих глаз.
Я, конечно, понимала, что она все равно любыми способами — мыслимыми и немыслимыми — рано или поздно выведает все, что ей нужно (всегда так было), но решила отдалить этот момент.
А Дашка наседала уже не по-детски. Она даже села на кровать с ногами, сложив их крестом. Очевидно, приготовилась слушать душещипательную романтическую историю, которая, по ее глубокому заблуждению, могла произойти со мной и Вайтманом. Что ни говори, а Дашка в душе была неисправимым романтиком.
